— Я начинаю верить вам, — спустя какое-то время продолжила она.
— Премного вам благодарна.
— На вас нет обручального кольца.
— Я положила его... вместе с Бартом.
— Вы венчались в церкви?
— Мы... Нет. Мы зарегистрировали свои отношения в конторе в Нью-Гемпшире.
По скептически поджатым губам я поняла, что такая регистрация никоим образом не может устроить ее, она считает подобное чуть ли не незаконным.
— Надеюсь, вы хотя бы католичка?
Это было вполне оправданное предположение, если учесть, что Малоуны относятся к старинным ирландским фамилиям. Однако, по моим понятиям, вопрос был несколько неуместен. Поэтому мой ответ прозвучал натянуто:
— Я выросла в лоне Церкви.
Графиня продолжала задумчиво изучать меня. Спустя еще какое-то время она заговорила вновь.
— Мать Бартоломео не была мне сестрой по крови. Она была родной сестрой моего мужа.
В этот момент я почувствовала себя просто отвратительно, боюсь, что не только эмоциональный фактор повлиял на мое самочувствие. Другая вода, другой воздух, молоко на завтрак, может быть, еще что-то... Наверное, я побледнела, как это обычно со мной бывает, поскольку графиня быстро заметила, что мне становится не по себе.
— Думаю, вам лучше присесть.
Я с трудом добралась до кресла.
— Прошу прощения, — едва ворочая языком, пробормотала я. — Я не очень хорошо себя чувствую... Ваш племянник... Тогда почему он всегда говорил мне...
— Он частенько пользовался именем Морандини, хотя, естественно, не мог его носить. Его отец был простым человеком, он работал врачом в Милане. Он не мог понять такого ребенка, каким был Бартоломео. После смерти матери мальчик переехал ко мне. Я вырастила его.
На ее холодном лице не отразилось никаких чувств, голос не смягчился, когда она мне все это рассказывала. У меня никак не укладывалось в голове такое хладнокровие, а может, равнодушие, если учесть, что эта женщина заменила ребенку мать. Насколько я поняла, Барт был ей скорее сыном, чем внуком. Положение, которое он занимал в этом доме и на которое я ни в коем случае не собиралась претендовать, было мне совершенно непонятно; у меня возникали все новые и новые вопросы. Но сейчас я была не в состоянии выяснять все интересующие меня подробности. Мною овладела ужасная слабость. С трудом я поднялась на ноги, надеясь, что мне удастся выбраться из этого негостеприимного дома до того, как я потеряю сознание.
— Благодарю вас, мне очень жаль, что я позволила себе отвлекать вас от ваших дел. До свидания.
