Думаю, мое поведение здорово удивило графиню. Ее изогнутая бровь недовольно приподнялась. В ответ я послала ей самый безмятежный взгляд, который только смогла изобразить. Так мы и сидели с ней в молчаливом ожидании, ничем не выдавая своих чувств, до тех пор, пока не вернулась служанка.
Вместе с ней в комнату вошел Пит. Я с трудом узнала мальчика: на его худеньком личике была надета непроницаемая маска. Однако когда он заметил меня, его глазенки засверкали, а уголки губ немного дрогнули, напомнив мне, что именно так вел себя Барт, когда он старался сдержать улыбку.
Наконец графиня нарушила молчание.
— Догадываюсь, как вам удалось пробраться на территорию виллы, — заметила она. — Полагаю, однако, что вы не были представлены друг другу так, как это принято. Перед вами — граф Пьетро Франческо Морандини. Мой внук. Причем мой единственный внук.
Признаки утомленности, заметные в интонациях ее голоса, вряд ли могли иметь отношение ко мне. То выражение, с которым она представила мне мальчика, несло в себе информацию, невысказанную ею вслух, но явно предназначенную для меня: этот слабенький, полудикий и беззащитный ребенок — ее единственный внук. И он несколько юн, чтобы быть тем, о ком я говорила, не так ли?
Конечно, это было жестоко, однако мне показалось, что она не относится к разряду садистов. Графиня отпустила мальчика, легонько щелкнув пальцами. Затем медленным, более грациозным жестом отправила следом за ним свою служанку.
— Так что же теперь? — обратилась она ко мне.
Я поднялась на ноги.
— Вы можете не беспокоиться. Вы никогда больше не увидите меня и ничего обо мне не услышите. Мой приезд сюда доставляет мне своего рода удовольствие хотя бы потому, что я не принадлежу к членам вашего семейства. Я не знаю причины, по которой вы лжете мне, да, честно говоря, мне на это наплевать. Я вышла замуж за Барта, за Бартоломео Морандини; мы прожили с ним вместе около шести месяцев до того, как он погиб в автомобильной катастрофе. Он рассказывал мне о своей бабушке, графине Морандини. Кроме того, — добавила я, — его фотография стоит на вашем столе. Вот эта. Этот человек и был моим мужем. У меня нет ничего общего ни с вашими манерами, ни с вашими моральными принципами, ни с вашими методами воспитания детей. Благодарю Господа, что моя точка зрения на все эти вещи в корне отличается от вашей. А теперь прощайте.
— Подождите.
Я уже была почти у самых дверей, когда это слово со свистом рассекло воздух и достигло моих ушей.
