Вещей было мало. Дорогой перочинный нож, одноразовая зажигалка, пачка билетов, которые мы продавали посетителям, патрон от газового пистолета, упаковка сувенирных спичек с разноцветными головками и две сухие «беломорины». Я тщательно изучил их, но обе папиросы, однозначно, были набиты только табаком. На дне кармана, среди сбившейся в комки пыли, нашлось несколько подозрительных крупинок растительного вещества, но я не мог с уверенностью сказать, марихуана это или какой-то другой наркотик. Достав свои сигареты, я запихал эти крупицы между пачкой и целлофановой оберткой, привел безрукавку Бабко в порядок и пошел в кафе.
Все уже сидели за длинным общим столом, приступая к сваренному по грузинскому рецепту супу. Я грузинскую кухню не любил, хотя и прослужил два года в Краснознаменном Закавказском военном округе, недалеко от Тбилиси. Утром я не успел позавтракать и стал с удовольствием поглощать суп, позабыв обо всем…
— Ты что, с ним ходил? — тихо спросил, наклонившись ко мне, сосед.
— С кем?
— Ну, не со мной же. — Он глянул на безрукавку Бабко, которую я положил на скамейку рядом с собой.
— Нет.
Сосед укоризненно покачал головой.
На столе появилась литровая бутылка «столичной». Мне предложили выпить, но как-то вяло, по необходимости, и я отказался — последствия недавней пьянки были еще свежи в памяти. Уговаривать меня никто не стал. Я быстро управился с обедом, допил кофе и выбрался на улицу. Безрукавку Бабко оставил лежать на скамейке.
Я выкурил сигарету, потом еще одну, расхаживая по площадке перед кафе. Возвращаться в зал мне не хотелось. Я топтался, разглядывал занесенные снегом ряды металлических торговых прилавков и думал, где буду встречать Новый год и как восстановить отношения с Натальей.
Бабко стремительно вывернул из-за угла и, не останавливаясь, влетел в двери кафе.
Мне даже легче стало от того, что он так себя ведет. Не хотелось думать о том, как бы я действовал, окажись он добродушным и располагающим к себе парнем.
Послеобеденные часы тянулись медленно. Наконец мы отметились в дежурке у Горохова и побрели по домам.
Бабко шагал впереди меня, все так же ни с кем не разговаривая и гоняя во рту резинку. Я помнил его адрес и прикинул, что удобнее всего нам уезжать отсюда одним троллейбусом. Но получилось иначе. На улице его ожидала машина — невзрачная, старая иномарка белого цвета, с задохликом-очкариком за рулем. Выйдя из ворот, Бабко направился прямо к ней, плюхнулся на заднее сиденье, и машина сразу уехала. Я запомнил номер и двинулся на свой троллейбус. Проехав пару остановок, я вышел, нашел исправный телефон-автомат и позвонил по номеру, оставленному Марголиным. Ответили сразу.
