— У нее есть дети?
— Трое сыновей, все взрослые. Старший — Лайон Пеннингтон, четвертый граф Эйтон. Второй сын, Пирс Пеннингтон, говорят, сделал себе состояние в североамериканских колониях, несмотря на эмбарго. И, наконец, Дейвид Пеннингтон, младший отпрыск, офицер армии его величества. Сама графиня вела чрезвычайно тихую жизнь, пока этим летом не разразился громкий скандал, расколовший ее семью.
— Скандал?
Сэр Оливер кивнул.
— Да, миледи. В нем была замешана молодая женщина, Эмма Даглас. Насколько я понимаю, все три брата были от нее без ума. В конце концов она выбрала старшего из них и стала графиней Эйтон. Это случилось два года назад.
В том, что услышала сейчас Миллисент, не было ничего скандального, но задавать вопросы было уже некогда. Карета сделала круг и остановилась напротив роскошного особняка, обращенного к Хановер-сквер. Лакей в расшитой золотом ливрее почтительно поклонился, прежде чем открыть дверцу экипажа.
В холле особняка гостей приветствовал еще один слуга. Сбросив накидку, Миллисент окинула взглядом холл, высокий лепной потолок, богато украшенный золочеными завитками и розетками. Пройдя в зал, она увидела красивую мебель из темного ореха. В убранстве комнаты чувствовался хороший вкус.
Пожилой дворецкий почтительно сообщил, что вдовствующая графиня ждет их.
— Что послужило причиной скандала? — шепнула Берчу Миллисент, когда они поднимались по широкой винтовой лестнице.
— Это всего лишь слухи, миледи, — так же тихо ответил Берч. — Говорят, граф убил свою жену.
— Как это…
Миллисент умолкла, стараясь справиться с потрясением и не выказывать любопытства. Дворецкий доложил об их прибытии, и они вошли.
Их встречали вдовствующая графиня, бледнолицый джентльмен и две горничные ее светлости.
Леди Эйтон, пожилая болезненная женщина, сидела на диване, откинувшись на подушки и закутавшись пледом. Сквозь стекла очков графиня пыталась рассмотреть посетителей.
Миллисент сделала вежливый реверанс.
— Простите нас за опоздание, миледи.
— Так вам удалось победить на аукционе? — Резкий вопрос графини заставил Миллисент бросить недоуменный взгляд на сэра Оливера, но поверенный был так же изумлен, как и она сама. — Я имею в виду африканку. Вы одержали верх на торгах?
— Я… да, — пробормотала леди Уэнтуорт. — Но как вы об этом узнали?
— Сколько?
Этот бесцеремонный допрос рассердил Миллисент. У нее не было причин стыдиться своего поступка.
— Сто десять фунтов, хотя я решительно не понимаю, какое отношение…
