Просто быть с ним.
* * *
— Ну, ну, ну, скажи мне, девочка. Кто он? Как его зовут? Твоя семья его одобряет? — Видя, как покраснела Дженет Мол, Изабель ослабила натиск. — Может быть, мне надо спросить иначе. Знает ли твоя семья о его существовании?
От Изабель почти ничего не ускользало. Держа под руку молодую девушку, она дефилировала с ней по каюте взад и вперед, насколько позволяли ее размеры. Лекарь, посетивший ее сегодня утром, порекомендовал ей встать и немного походить. Рана на ее плече благополучно затягивалась, и, исключая некоторую боль в застывших суставах, Изабель чувствовала себя почти как раньше.
— Молчание весьма привлекательно в молодой женщине, но если она при этом смущенно улыбается и краснеет, то старой все ясно, — Изабель остановилась. Нежное лицо девушки стало подобно солнечному закату при сборе урожая. Она не поднимала глаз.
Дженет нерешительно взглянула на старую даму, в горле у нее стоял комок.
— Ваша мать — она ведь умерла?
— Да, — ответила Дженет.
— Мария к вам очень расположена, она часто говорит о вас. Это она рассказала мне про вашу семью и про вашу мачеху. Наверное, трудно, когда не с кем поделиться. Расскажите мне, у Марии почти всю ее жизнь были те же проблемы. Думаю, что поэтому она вас и полюбила.
— Ее мать тоже умерла? — спросила Дженет.
— Нет, она жива. — Изабель решительно покачала головой. — Очень даже жива, но все равно ее как будто нет на свете. Она нездорова и поэтому — ну, тут есть еще и другие семейные обстоятельства — она жила вдалеке от своих детей со времени их младенчества. Марии года не исполнилось, когда мать оторвали от нее. Зачем я говорю об этом? Сейчас не время рассказывать грустные истории.
— Мне очень жаль, — ответила Дженет. — Наверно, это было очень печально для Марии… и для вашей сестры.
— Не будем говорить о ранах моей сестры, ей этим не поможешь, дитя. Лучше подумаем о ваших, пока их еще можно залечить. — Изабель направилась к столу у небольшого открытого окна. Дженет следовала за ней. Свежий, бодрящий ветер проникал в окно.
Сев на стул, Изабель подала знак девушке опуститься на соседний.
— Ну, дитя, скажите мне, что вас так взволновало в это утро. Я наблюдаю за вами с той минуты, как вы вошли сюда. Внешне вы стараетесь не выдать себя, но я-то вижу. Вас что-то угнетает. Что?
Дженет подняла на Изабель глаза. Она знает старую даму всего несколько дней, но в ней, в ее уверенности в себе, в манере держаться есть что-то особенное, вызывающее доверие и желание открыть ей свою боль.
