Ладони Мария содрала в кровь. Неловко удерживая весла локтями, молодая женщина пыталась унять боль, прижав пальцы к горящим ранам. Одно из весел вырвалось и больно ударило ее в подбородок.
— Да, моряк из тебя никудышный, дорогая. — Изабель еще пыталась шутить, но в ее глазах пряталась смертельная усталость.
Мария с грустью посмотрела на сидящую перед ней в лодке пожилую женщину. Отчаяние, стужа и голод одолевали их.
— Думаю, тебе лучше поспать, тетя.
Изабель вытянула онемевшие ноги и потрясла руками, стараясь разогнать застывшую кровь.
— Нет, спать я не буду. Если уж мне суждено стать кормом для рыб, то не хочу, чтобы они съели меня спящей. Нам осталось мучиться недолго, я чувствую. Ты так шумно гребешь, что нас непременно обнаружат, даже в этом тумане.
— Ты пока ничего не слышишь?
— Ты думаешь, потопив наш корабль, они дадут нам возможность уйти?
Как страшно, и холод пронизывает до самых костей. Сжав кровоточащими руками весла и расправив ноющие плечи, Мария в кромешном тумане направляла лодку вперед.
— Подумать только, сколько времени ты потратила зря, — сокрушалась Изабель, — на всякую там вышивку и прочую ерунду вместо того, чтобы учиться чему-то полезному!
Мария вздохнула, казалось, каждое слово тети отнимает у нее остатки сил.
Стараясь не обращать внимания на боль и растущее отчаяние, молодая женщина пыталась сосредоточиться на равномерных всплесках весел, но отвлечься от монотонных речей Изабель было почти невозможно.
Мысли путались в голове. Мария старалась не плакать, глядя на умирающего испанца, распростертого на дне лодки. Вот бы закрыть глаза и лечь рядом — пусть будет что будет. Моряк лежал совершенно неподвижно и уже не стонал. Непонятно было, жив ли он еще. Пуля из мушкета, слегка задевшая Изабель, попала ему в грудь. «Было бы лучше, если бы эта пуля досталась мне», — подумала Мария. Тогда бы она сейчас упокоилась с миром и не чувствовала пронизывающего холода, боли в мышцах, онемевших рук, этой чудовищной усталости. Она встряхнула головой, отгоняя от себя эти мысли…
«Может, попросить Изабель посмотреть, жив ли испанец, — пришла мысль, — но нет, это глупо — только лодку раскачаем».
Да, ее старая тетя права: моряк из нее никудышный.
— По-моему, мы крутимся на одном месте, — пробормотала Изабель.
