— Будем считать, что я был одержим только что одним из проклятых дьяволов, — выдавил из себя Бад.
— Возможно, одержимы были мы оба, — откликнулась Шэрэн.
Бад опять взглянул на нее. Она улыбнулась и придвинулась к нему чуть-чуть поближе. — Кроме того, Бад, я полагаю, что я — чопорная дева.
— Я этого не ощутил.
— Именно это я имела ввиду, — загадочно объяснила она. — А сейчас ведите себя прилично.
Наступила тишина, нарушаемая лишь рокотом турбин несущегося сквозь ночь серого седана.
Свет электрических ламп уже поблек от наступающего с востока рассвета; Бад, Шэрэн и еще три человека ждали генерала Сэчсона в комнате для совещаний.
Седой лохматый полковник Пауиз, координатор проекта, с раздражающим треском катал по поверхности полированного стола желтый шестигранный карандаш. Майор Либер, прилизанный и напыщенно сдержанный адъютант Сэчсона, покусывал кончики усов. Худой вольнонаемный стенотипист вертел в руках стеклянную пепельницу.
Бад бросил взгляд на Шэрэн. Она ответила ему вымученной улыбкой. Под глазами у нее появились темные круги.
— Генерал очень огорчен всем этим, — громыхнул Пауиз. Его слова падали в тишине; которая давала понять, что кроме генерала, никто больше не огорчился. Бад Лэйн еле удержался, чтобы не отпустить саркастическое замечание по поводу высказывания полковника.
Секундная стрелка на стенных часах продолжала движение по циферблату. При каждом ее полном обороте минутная стрелка с легким скрипучим щелчком перепрыгивала на следующее деление. Либер зевнул, как пресыщенный кот, и тихо произнес:
— Вы довольно молоды для этого ответственного дела, доктор Инли.
— Слишком молода, майор? — вежливо спросила Шэрэн.
— Доктор, вы вкладываете не те слова в мои уста.
— Майор, этот титул я употребляю только при парадных событиях. Во всех других случаях я — мисс Инли.
Либер улыбнулся, сонно полузакрыв веки.
Как только секундная стрелка перевалила за двенадцать, а минутная щелкнула, открылась дверь и вошел, печатая каблуками шаг, генерал Сэчсон, глаза которого, казалось, метали электрические разряды. Это был энергичный человек минимально допустимого по армейским меркам роста, с лицом, похожим на сушеный американский орех, в отлично сшитой, безукоризненно вычищенной и выутюженной форме.
— Смирно! — скомандовал Пауиз.
Все поднялись, осталась сидеть только Шэрэн.
Сэчсон обогнул угол стола, в наступившей тишине обвел всех глазами и сел, махнув детской худой ручкой, чтобы остальные тоже садились.
