Поздним вечером по дороге, ведущей через штат Нью-Мексико на юг, мчался серый седан и мягкий рокот его турбин почти терялся в шелесте встречного ветра. Вечерний воздух, как всегда, был прохладен. «В этой стране, — подумал человек за рулем, — ночь всегда необычна. Кажется, будто земля отдыхает от жесткого кулака солнца».
Но как только рассеиваются прохладные тени раннего утра, встает солнце и непрекращающимся яростно-белым ударом бьет по глазам. Оно жадно высасывает влагу изо всего, до чего дотягиваются несущие жар лучи. Стоит здесь кому-нибудь заблудиться или застрять на целый день, как уже к вечеру он превратится в мумию с почерневшим ртом и высохшим телом, и по скорчившемуся трупу нельзя будет понять умер он сегодня или сотни лет назад.
Обжигающий и непрерывно перемещающийся воздух высушивает слизистые оболочки рта и носа. Солнце иссушает мужчин, неумолимо покрывая их лица морщинами. Краски на солнце выгорают, а кожа женщин становится тускло-коричневой.
По вечерам в синих сумерках пустыни звучат заунывные старинные баллады и с откровенной непринужденностью танцуют молодые женщины. Они знают, что солнце сокращает пору молодости и дух юности скоро исчезнет. Индейцы с плоскими загоревшими лицами всматриваются в танцовщиц и глаза их неподвижны, словно из полированного обсидиана. Индейцы знают, что только они рождены для этой страны, и когда уйдут смеющиеся бледнолицые, они, индейцы, останутся.
В них живет расовая память, но боли в костях одолевают их чаще, чем воспоминания. Солнце — это бог. Бог разгневан, потому что высокие пирамиды больше не служат ему. Давным-давно солнце выжгло тусклые краски на вершинах пирамид, на каменных чашах и на сглаженных временем канавках. Оно давно не слышит песнопений на рассвете, не видит черного отблеска от поднимающегося над жертвой каменного ножа, не видит ослепленных девственниц, ожидающих ловкого искусного удара, выдирающего бьющееся сердце из заполняемой горячей кровью груди.
«Может быть, — подумал человек за рулем, без малейшего напряжения управляя автомобилем, — они были ближе к истине, чем мы. Мы, с нашими учеными разговорами, с гелиево-водородными реакциями».
Ночью скорость гипнотизировала; стрелка спидометра не опускалась ниже девяноста пяти миль в час. А легкая вибрация машины, вызванная неровностями дорожного покрытия, усиливала это действие. Завораживали и белые вспышки несущихся навстречу насекомых, влетавших в лучи резкого яркого света передних фар. И утомление. Это была не простая усталость, а глобальное утомление от жизни в постоянном напряжении, напряжении всех сил — физических, интеллектуальных, эмоциональных. Временами казалось, будто автомобиль застывает на месте, а дорога несется ему навстречу и бросается под колеса. Бад Лэйн расправил плечи и с силой потряс головой, чтобы стряхнуть сонливость, заставившую его на мгновение сомкнуть веки. Потом он слегка повернул боковое стекло так, чтобы в лицо ударил сильный поток прохладного воздуха.
