Чуки вскинула брови.
— Чтобы заставить Стеббера и Гизика играть в открытую? Но ты не похож на клиента, Тревис. И если ты наткнешься на Вильму, то она тебя узнает.
— Есть у меня кое-кто на примете. Он уже дал свое согласие, и мне нужна помощь компетентного человека, чтобы представить его в лучшем виде.
— Кого? — напрямую спросил Артур.
— Придется нам изобрести его. Но если мне понадобится обеспечить его присутствие, то следует иметь кого-нибудь про запас, кто бросится сюда по первому зову и сумеет хорошо сыграть эту роль.
— И у тебя есть кто-нибудь на примете, да? — с вызовом сказала Чуки.
— Ты когда-нибудь встречалась с Роджером Блиссом?
Она не знала его. Я рассказал им о Роджере. Если бы не роковая капля честности, он мог бы стать величайшим хранителем тайн нашего времени. Получив образование в области изящных искусств, он отправился учиться и писать картины в Италию. Там он столкнулся с киношниками и стал помогать им в разработке персонажей. Он был прирожденным мимиком. И вскоре понял, что никогда не станет большим художником. Но со временем кино ему надоело. Сегодня он стал хозяином маленькой и дорогой картинной галереи в Голливуде, с немалой выгодой обхаживающим целую группу покровителей искусств. Зажил хорошо, часто бездельничая, особенно в сезон затишья. В прошлом он пару раз помогал мне, когда нужно было, чтобы доверенный человек представился как известный психиатр, полковник военно-воздушных сил, декан колледжа или авантюрист из Оклахомы. Роджер обладает потрясающими способностями перевоплощаться абсолютно правдоподобно, вплоть до манеры поведения и деталей одежды. Я убедился, что его всегда можно вызвать. И подумал над легендой, от которой у Стеббера и компании слюнки потекут.
Итак, мы обошли сбоку Эверглейдз, проплыли мимо затуманенной береговой линии Десяти Тысяч Мангравских островов, необычно темный и странный край, одно из немногих оставшихся на земле мест, которое не удалось испортить человеку. Большая полоса водорослей, самая широкая и мелкая на континенте, начинается невдалеке от Окихоби и уходит на юг. Развесистые дубы, капустные пальмы и еще пятьдесят видов деревьев кажутся колышущимися островами на сорокакилометровой водорослевой реке. На ее широких влажных берегах высятся безмолвные кипарисы. Там, где прилив просачивается в песок, превышая все пределы солености, начинаются заросли карликовой ризофоры. Десять тысяч островов охватывают огромный, насыщенный парами приливной бассейн. Здесь полоса водорослей входит в Гольфстрим и Флоридский залив.
