– А откуда этот «товар» поступает к нам?
– А нам-то с тобой какое дело? С чего бы это могло нас волновать? Мы с тобой тут совсем ни при чем.
– Да, но дело-то ведь все равно грязное. Мы же помогаем травить людей!
Верн Локтер покровительственно похлопал его по плечу.
– А ты попробуй посмотреть на это с другой стороны: если этого не будем делать мы, значит, поскольку есть спрос, есть и предложение, займется кто-то другой. Обязательно займется! Это же простая экономическая истина, неужели непонятно? Ну а против законов природы не попрешь, вот так.
– Да... в общем-то да, наверное, ты прав.
Верн, довольно улыбнувшись, протянул ему три десятидолларовые бумажки.
– А это еще для чего? – удивился Рик.
– Не для чего, а для кого. Это тебе. Маленький презент за хорошее начало. Мне тоже кое-что дали. Если все пойдет так же хорошо и дальше, будешь получать каждую неделю.
И Рик начал получать уже не по тридцать, а по пятьдесят долларов каждую неделю. Но, испытывая чуть ли не суеверный страх перед возможным разоблачением, предпочитал не нести эти «грязные» деньги в банк или тратить, а стал прятать за неприбитый угол плинтуса в углу своей комнаты.
Названия, которые ему приходилось с большим трудом выучивать наизусть, время от времени менялись. Равно как и их количество. Один раз оно дошло даже до двадцати... Раза два-три ни коробочек, ни цилиндриков вообще не было – причем без каких-либо объяснений, – а Верн по большей части сумрачно молчал и выглядел на редкость нервным, вроде даже испуганным. Но затем все постепенно вернулось на круги своя: две, три, четыре, пять, а потом и больше двенадцати упаковок в неделю. Верн заметно повеселел, Рик тоже привык относиться ко всему этому без особых переживаний. Часть этих блестящих, завернутых в прозрачный целлофан упаковок он носил в глубоком переднем кармане своего кожаного, постоянно измазанного кровью фартука. Ведь иногда названий было всего три. Или одно. Или вообще ни одного. Наученный горьким опытом, в покер он больше никогда не играл. И не ходил с Верном развлекаться по вечерам. Неизвестно почему, но чувство непонятного страха стало одним из его вечных спутников... А по ночам перед его мысленным взором возникало, будто живое, красное лицо того седого «банкира», который ледяными пальцами обхватывал его горло! Судья Каршнер. Он сидел на высоком судейском табурете и протягивал ему черный колпак. Колпак для человека, приговоренного к смертной казни через повешение. Надень его, и все будет кончено. Раз и навсегда...
