В помещении пахло жиром. В заведении было полно посетителей. Они сидели в кабинках и за большим столом, стоявшим в середине зала. Сам Грин сидел на табурете перед кассовым аппаратом и пересчитывал наличность. Вид у него был такой, будто от этих цветных бумажек зависела его жизнь.
Он поднял голову, улыбаясь и рассеянно глядя на меня.
— Да, сэр?
Потом он узнал меня. На его лице одно выражение быстро сменялось другим. Наконец на нем застыло выражение стыда.
— Я знаю, что мне не следовало приходить сюда в такой день. Но работа помогает мне отвлечься. Кроме того, если за моими служащими не присматривать, они меня до нитки оберут. А деньги мне еще понадобятся.
— Зачем, мистер Грин?
— На адвоката. Здесь будет суд. — Он произнес это слово так, будто оно доставляло ему какое-то горькое удовлетворение.
— Над кем суд?
— Надо мной. Я передал шерифу все, что сказал старик. И что я сделал. Я застрелил его как собаку, хотя у меня не было никакого права на это. Я просто обезумел от горя.
Сейчас он лучше владел собой. В его глазах можно было прочесть стыд. Но в глубине их, как камень на дне колодца, пряталась скорбь.
— Я рад, что вы сказали шерифу правду, мистер Грин.
— Я тоже рад. Старику это не поможет, да и Джинни назад не вернешь, но, по крайней мере, я смогу жить в ладу с собственной совестью.
— Раз уж вы заговорили о Джинни, — произнес я, — скажите, она часто виделась с Фрэнком Коннором?
— Да, думаю, часто. Он занимался с ней. Дома и в библиотеке. Но денег у меня за это не брал.
— Очень любезно с его стороны. Джинни хорошо относилась к Коннору?
— Конечно. Она к нему очень хорошо относилась.
— Была она влюблена в него?
— Влюблена? Черт возьми! Я об этом как-то не подумал. А что вы хотите сказать?
— Она ходила на свидания с Коннором?
— Мне об этом неизвестно. Если она это и делала, то тайком от меня. — Его покрасневшие глаза сузились, превратившись в две узкие щелки. — Вы считаете, Фрэнк Коннор имел какое-то отношение к ее смерти?
— Это не исключено. Но не теряйте разум. Вы же знаете, куда это вас может завести.
— Не волнуйтесь. Но при чем здесь этот Коннор? У вас имеются против него какие-то улики? В прошлую ночь он вел себя как-то странно.
— В каком смысле странно?
— Когда он пришел ко мне домой, он был здорово пьян и возбужден. Я его слегка приструнил, и он немного успокоился. Но потом на пляже на него опять какая-то истерия нашла. Он бегал по пляжу, как петух с отрубленной головой.
— Он сильно пьет?
