— Я не могу сказать ничего определенного на этот счет. У него есть менеджер, Тони?
— У него нет никакого менеджера, никакого тренера. Ему больше не разрешают выступать. Пару лет назад я сам тренировал его и был для него импресарио, вел все его дела. Научил его легко и спокойно вести бой, показал ему, как надо пользоваться левой, и передал ему свои навыки по комбинациям. Следил, чтобы он вел правильный образ жизни, поселил его у себя дома. Вставали в шесть утра, занятия со скакалкой, затем легкая и тяжелая груши, пятикилометровая пробежка по пляжу. Железные мышцы на ногах, великолепно. И он все это похерил.
— Каким образом?
— Обычная, банальная история, — продолжал Тони. — Я видел это не раз. Он выигрывает пару боев из трех раундов, пару из четырех раундов и один бой из шести раундов в Сан-Диего. И сразу же возомнил, что он — величина, он думает, что стал таким. Дядя Тони, бедный старый дядя Тони теперь уже слишком глуп, чтобы управлять его делами и поступками. Дядя Тони больше не может отличить важное от пустого, по-прежнему твердит ему: брось спиртные и другие напитки, не путайся со шлюхами и наркоманами, продай свой ревущий, мерзкий мотоцикл, пока ты не свернул себе шею. Тебе надо подумать о будущем. Но он все хочет получить прямо сейчас. Весь мир и прямо сейчас.
Потом мы в чем-то не поладили. Он сделал что-то такое, что мне не понравилось. Мне это чертовски не понравилось. Я сказал: теперь я тебе стал не нужен, убирайся отсюда. С тех пор, думаю, мы порвали все контакты, все, что нас связывало. Он вскарабкался на свой мотоцикл и затарахтел на -нем обратно в Лос-Анджелес. Там он превратился в поденка на улице Мейн, а ведь ему еще Не исполнилось и двадцати одного года.
Моя сестра Дезидерия ругала меня, считала, что я должен ползать вокруг него. — Тони покачал головой. — Ну нет, сказал я Дезидерии, я повидал свет. Не младенец и ты, но ты — женщина и многого не замечаешь. Мальчик сам себе набивает шишки. Пусть он сам и лечится, мы не можем все делать за него.
И вот один из этих мошенников, на которых он так хочет быть похожим, знакомится с Мануэлем, когда тот занимается в гимнастическом зале. Предлагает ему подписать контракт, и Манни подписывает его. Он выигрывает несколько боев, кое-какие по договоренности проигрывает, нечистоплотно зарабатывает деньги, тратит их на всякие мерзости. В прошлом году его поймали с капсулами героина в его собственной машине и посадили за решетку. Когда срок кончился, его отстранили от спортивных состязаний. Никаких больше боев, и он свалился обратно туда же, откуда начинал — попал в армию голодранцев. — Тони плюнул, хотя слюны не было. — Давно еще я пытался объяснить ему, что мой отец, его дедушка, был батраком. Отец Манни и я, мы родились в птичнике во Фресно, были пустым местом на пустом месте. Мы уже замазали себя участием в двух забастовках, объяснял я ему, мы должны не лезть в свалку. Но разве он послушает? И не подумает. Ему обязательно надо подсунуть шею под топор.
