– Я думал... Знаешь, а ведь этот Альфредо не такой уж плохой парень.
– Он получит по заслугам, вот и весь разговор, – ответил Зип. – Больше не хочу о нем разговаривать. – Помолчав, добавил: – Объясните, пожалуйста, куда вы все уставились?
– Шарманщик, – пояснил Сиксто.
Шарманщик вышел из-за угла и остановился как раз напротив кафе. Вместе с ним был попугай с ярко-зелеными перьями. Усевшись на инструмент, попугай хватал клювом деньги и отдавал их хозяину, после чего переворачивался, падал головой вниз еще и еще, как бы желая отобрать наиболее удавшийся номер и предстать с ним на суд зрителей. Вокруг шарманщика и его дрессированной птицы сразу же собралась толпа. Это была особенная, празднично настроенная, одетая в яркие солнечные одежды толпа, устремившаяся в церковь и предвкушающая радость воскресного дня. После каждого удавшегося номера молодежь пронзительно визжала, а пожилые понимающе усмехались. Выйдя из кафе, Джефф всунул в клюв попугаю пять центов. Попугай просунул голову в решетку и, клюнув, вытащил узкую белую полоску. Джефф взял ее в руки и начал читать. Девушки завизжали от восторга. В воздухе царила атмосфера безмятежности, звукам шарманки противостояло умение птицы и любовь толпы. Утро было воскресным, поэтому хотелось верить в удачу, хотелось верить в светлое будущее. И все окружили шарманщика с его ученой птицей и довольного моряка, который, улыбаясь, искал свое счастье на бумаге и вновь смеялся, когда птица вытаскивала уже другую карточку с очередным счастьем. И все кругом казалось чистым и непорочным, витая в дрожащем летнем воздухе.
Менее чем в десяти шагах от шарманщика, менее чем в десяти шагах от нарядной толпы, стоял Зип в окружении трех человек, на которых были надеты фиолетовые шелковые рубашки. На них сзади можно было прочесть слова: «Латинские кардиналы». Буквы были вырезаны из желтого фетра и пришиты к фиолетовому шелку. «Латинские кардиналы» – четыре рубашки и четыре молодых человека. В то время как шарманка доносила до слушателей свои чистые звуки, эти молодые люди стояли особняком, разговаривая друг с другом вполголоса.
– Я думаю, – произнес Сиксто, – может быть... может, просто предупредить его?
– За то, что он приставал к ней? – удивленно прошептал Кух.
– Он ничего не сделал ей, Кух. Он только сказал ей: «Привет». В этом нет ничего плохого.
– Он хватал ее. – Кух решил покончить с этим разговором.
– Но она говорит по-другому. Я спрашивал ее. Она сказала, что он только приветствовал ее.
