– Ваш совет? Вот оно что! – Бриггс обрел прежний цвет лица, а с ним и самоуверенность. – А кто вы такой, чтобы мне советовать или приказывать, капитан Мэллори, черт бы вас набрал? – он сделал упор на слове «капитан».
– Тогда прошу вас об услуге, – устало произнес новозеландец. – Я не могу объяснить, но это чрезвычайно важно. На карту поставлена жизнь многих сотен людей.
– Многих сотен!.. Не надо устраивать мне тут мелодрамы! – насмешливо произнес Бриггс. – Приберегите эти фразы для ваших мемуаров рыцаря плаща и кинжала, капитан Мэллори.
Тот встал и, обогнув стол, вплотную подошел к Бриггсу. Карие глаза его смотрели холодно и спокойно.
– Я мог бы доложить полковнику. Но я не хочу скандалить. Вы сделаете все именно так, как я вам сказал. Иначе я отправлюсь в штаб базы, свяжусь по радиотелефону с Каиром, и тогда, клянусь, на первом же корабле вас отправят в Англию, на верхней палубе, причем рядовым.
Последняя фраза эхом прокатилась по комнате. Атмосфера были напряжена до предела. Но в следующую минуту напряжение спало так же внезапно, как и возникло. У Бриггса, понявшего, что проиграл, лицо покрылось красными и белыми пятками.
– Ну ладно, ладно, к чему эти дурацкие угрозы. Пусть будет по-вашему, – попытался он скрыть, насколько уязвлен. – Мэтьюз, вызовите часового.
Оснащенный мощными авиационными моторами торпедный катер шел средним ходом. Он то зарывался носом, то вновь взлетал на волну, которая шла с вест-норд-веста. В сотый раз за ночь Мэллори посмотрел на часы.
– Не укладываемся в расписание, сэр? – спросим Стивенс. Капитан кивнул.
– Нам следовало отплыть сразу после посадки «сандерленда». Но произошла какая-то заминка.
– Держу пари на пять фунтов, что отказал мотор, – проворчал Браун. Акцент выдавал в нем шотландца.
– Совершенно верно, – удивился Мэллори. – А как вы узнали?
– Беда с этими проклятыми двигателями, – буркнул Браун. – Они у торпедных катеров своенравны. Как киноартистки.
В тесной каюте наступила тишина, нарушаемая звоном стаканов: традиции флотского гостеприимства живучи.
– Раз мы опаздываем, почему командир не гонит во всю прыть? – проговорил, наконец, Миллер. – Говорят, будто эти корыта развивают скорость от сорока до пятидесяти узлов.
– Вы и так позеленели от качки, – бесцеремонно сказал Стивенс. – Видно, вам не доводилось ходить на торпедных катерах в непогоду.
Миллер промолчал, но, терзаемый сомнениями, обратился к Мэллори:
– Капитан!
– В чем дело? – сонно спросил новозеландец, развалившийся на узком диване. В руке он сжимал почти пустой стакан.
