– Так. Оставляю это на вашей совести.
– Так будет лучше всего. Мы уже уничтожили несколько бостонских тварей. Количество жертв благодаря этому уменьшится.
– Слабое утешение. Не думаю, чтобы американский народ успокоился, если я скажу ему, что мы понизили смертность от мутантов на шестьдесят семь процентов. Вместо шести человек в день теперь от них погибают двое.
– Боюсь, что нет, сэр. Мы продолжаем заниматься этим, – сказал Смит.
– Спокойной ночи, – сказал президент. – Когда все кончится – если, конечно, мы выживем, мне, видимо, захочется с вами встретиться.
– Спокойной ночи, сэр, – сказал Смит, уклонившись от ответа.
Следующий звонок был тем самым, которого Смит ждал. Работник прибрежной охраны, полагавший, что беседует с агентом ФБР по графству Вестчестер, доложил, что один из вертолетов засек «Сильвертон» длиной 27 футов. Катер был пуст и дрейфовал без огней по заливу.
Принадлежал катер дантисту из Нью-Джерси, показавшему, что продал катер всего 8 часов тому назад за 27 тысяч долларов наличными. Покупателем был молодой мужчина с золотым медальоном в виде солнца на шее.
Смит поблагодарил звонившего и повесил трубку. Все, нить оборвалась.
Мужчина с медальоном был одним из людей-тигров. Смит лично пристрелил его в коридоре перед палатой Римо. Следствие зашло в тупик.
Смит прождал у телефона всю ночь, но других звонков не последовало.
Была еще ночь, когда небольшой реактивный самолет приземлился на ухабистой полосе. Как только он остановился, Римо почувствовал, что его клетку потащили к двери. Через секунду клетка упала с высоты пяти футов на землю.
– Больно, черт возьми! – крикнул Римо. Однако его голос не вырвался за пределы тесной клетки, завернутой в плотный черный брезент.
Воцарилась тишина. Через некоторое время моторы самолета заработали снова, причем прямо у него над головой. Было время, когда он умел отгородиться от любого шума, подобно тому, как обычные люди закрывают глаза, но сейчас у него ничего не вышло.
Оглушительный рев моторов отдавался у него в голове, заставляя стучать зубами и нарастая с каждой секундой. Наконец Римо перевел дух: самолет покатился прочь, взлетел и вскоре шум моторов стих.
Ночь была тихой, если не считать стрекота насекомых, выступавших слаженным сводным хором всех букашек, какие только появлялись когда-либо на свет.
Римо по-прежнему сходил с ума по сигарете. Неожиданно чехол откинули, и по ту сторону решетки предстала Шийла Файнберг в шортах, которые едва прикрывали то, что им положено прикрывать, и в рубашке цвета хаки, обтягивающей ее огромную грудь.
