— Трэш, они выдвигают эти законопроекты один за другим. Провалится один, у них тут же готов новый. Можно ли как-нибудь прекратить это?
— Ну что ж, — со смешком отозвался Лимбергер, — молитесь о божественном вмешательстве. Возможно, Бог подаст голос за то, чтобы наш Президент оставил свой пост на год раньше. Надеюсь, вы понимаете, о чем я?
Краем глаза Трэш заметил руку, неистово машущую ему из аппаратной. Его помощница Коли Кастер приложила к стеклу огромный лист бумаги. От выведенных на нем слов: «В Бостоне застрелили Президента» — смешок застыл у Трэша Лимбергера на устах.
— Хм-м, — промычал Трэш, шелестя сценарием коммерческой передачи, который он держал в толстых пальцах. — Конечно, я вовсе не это имел в виду. Возможно, мы с Президентом и в разных политических лагерях, но оба хотим одного и того же. Чтобы мир стал лучше.
После музыкальной заставки Трэш продолжил:
— А теперь о моем любимом напитке.
* * *
Пепси Доббинс, вашингтонский корреспондент отдела новостей компании «Американский телеконгломерат», сидела за столом, названивая по телефонам. Внезапно в ее комнатушку просунул голову один из помощников.
— Президента убили!
— Как?!
— Он вылезал из лимузина, и снайпер снес ему макушку.
Пепси Доббинс так стиснула край стола, что костяшки ее тонких пальцев побелели. Лицо застыло. На глаза навернулись слезы. Голова ее со старательно уложенной шевелюрой вмиг поникла.
— У нас есть... есть пленка? — выдавила она.
— Да. Сейчас будет просмотр.
Из глаз Пепси покатились слезы облегчения, оставляя следы на нарумяненных и напудренных щеках.
— Слава Богу, — всхлипнула она. Потом с усилием поднялась из кресла и потащилась вместе с другими сотрудниками в мониторный зал.
— Передача по спутниковой связи, — прохрипел кто-то из техников.
Мониторы в зале стояли в несколько рядов, но пришедшие смотрели лишь на один экран. Пепси окинула взглядом все и задержалась на том, на который транслировала Си-эн-эн — она раздражающе часто опережала АТК.
— Быстрее, быстрее, — заторопила журналистка. — У Си-эн-эн пока что нет пленки.
Просмотр начался.
Съемка, видимо, велась с помехами. Оператору АТК мешали широкие спины стоявших в оцеплении агентов секретной службы. Камера несколько раз дернулась.
Пепси заломила руки.
— Ну, наводи же ее! Наводи!
Словно бы в ответ на ее просьбу камера засняла, как открывается дверца лимузина, украшенная президентской печатью.
— Приготовьтесь, — предупредил техник. — Это ужасно.
— Пусть будет ужасно, — молитвенно прошептала Пепси. — Господи, пусть будет ужасно!
