– Выравнивайте самолет, а то хуже будет, – предупредил летчиков белый мастер Синанджу.
И с новой силой принялся давить на мочки – особенно туда, где проходил нерв, который теперь пульсировал и посылал в мозг сигналы тревоги. У пилотов сложилось впечатление, что их уши погрузили в концентрированную кислоту.
Плача от непереносимой боли, командир ухватился за штурвал и потянул его на себя. Самолет содрогнулся и задрал нос. Рев за иллюминаторами стих, двигатели скинули обороты. Еще мгновение – и лайнер выровнялся.
– А теперь отпустите меня, сеньор, – простонал летчик. – Я сделал так, как вы просили.
– Значит, кончили валять дурака? – уточнил Римо.
– Си. Да, сеньор.
– Будете сажать машину?
– Клянусь честью матери!
– Главное – посадите самолет, – бросил напоследок Римо, и они с Чиуном вернулись на свои места.
– Где, скажи на милость, был бы ты сейчас, если бы не моя посильная помощь? – проворчал старик.
– Наверное, заколачивал бы углы где-нибудь в Ньюарке, – рассеянно бросил Римо.
– Да я не о том! Ты был бы в лучшем из миров, если бы не эти элегантные Ножи Вечности, украшающие мои идеальные руки.
– О'кей. Согласен, я был бы в лучшем из миров. И тем не менее я не собираюсь отращивать ногти, как у Фу Манчи.
Чиун вновь занял место у окна, взглянул в иллюминатор и, убедившись, что крылья на месте, сложил руки в замок и спрятал их в широких рукавах кимоно.
Когда все наконец успокоилось, к ним снова подошла стюардесса.
– Заплатите хотя бы за ремень безопасности, замок которого вы сломали, – попросила она.
– Сколько? – вздохнул Римо.
– Тридцать американских долларов. Песо мы не принимаем.
– Цифры – странная вещь. Скажите, в какую сумму мне бы обошлась уплата дополнительного налога?
– Тоже в тридцать долларов, но это всего лишь совпадение.
Римо передал девушке три десятки и тоскливым взглядом проследил, как они скрылись в той же самой копилке.
– Никогда не любил Мексику, – пробормотал он.
– Дом никогда не опустится до того, чтобы предложить ей свои услуги, – подхватил учитель.
– А не ты ли мне рассказывал, что Дом таки опустился до работы на ацтеков?
– Я солгал. В любом случае нам нравится их золото, а не они сами.
– Что ж, сказано очень вовремя. Самолет уже пошел на посадку, а это тот самый момент, когда крылья отваливаются чаще всего. И учти, за штурвалом – ацтек!
– Все там будем, помяни мои слова.
Когда в салоне загорелась надпись «Пристегните ремни», Римо завязал свой узлом. В иллюминаторе теперь проносилась бесконечная цепь гор, что окружали долину, где укрылся Мехико.
