К этому моменту бой шел вовсю. Лучники Бурангула обрушили смертоносный град на мотоциклистов сопровождения. Рассыпанные повсюду — в одиночных снежных норах, за густыми кустами, за древесными стволами, татары поднимались из-за укрытия, почти не целясь — навскидку — пускали стрелы, прятались снова, опять натягивали лук, поднимались, стреляли… Одни прячутся, другие вскакивают. И попробуй угадай, где появится очередной татарский ванька-встанька, откуда прилетит очередная оперенная смерть.
Экипажи фланговых «цундаппов» даже не рыпнулись: в считанные мгновения самих фрицев и их «малых ашдаха» утыкали длинные стрелы. Задние мотоциклы успели укрыться за броней «тигра» и «пантеры». Начали отстреливаться. Пока, правда, беспорядочно, вслепую. В отдалении запоздалым эхом отозвались «MG-42» пропущенных вперед разведчиков: авангард цайткоманды и ливонские рыцари тоже напоролись на засаду.
Зарокотали танковые пулеметы. Вздыбили землю и снег скорострельные пушки «рысей». Ударила «пантера». Обездвиженный «тигр» ворочал башней, выбирая подходящую цель.
Бурцев торопил, матерясь: надо быстрее перезаряжать бесшумное орудие и бить, бить, пока фашики не распознали, откуда исходит основная опасность. Дмитрий со Збыславом запыхтели. Вороты аркабаллисты завертелись, как безумные. И вот снова согнуты упругие рога огромного лука, снова натянута тетива.
Бурцев осторожно вложил гранату.
— Куда? — крикнул Сыма Цзян.
Теперь-то в этаком грохоте можно и не таиться,
— Туда! — Бурцев указал на «пантеру».
Бронированная немецкая кошка как раз подставила свой тыл. И получила та-а-акой пинок под зад! Сыма Цзян учел предыдущую ошибку — взял чуть повыше. Вторая граната упала точнехонько на баки и двигатель. Бензиновый, между прочим: соляру заливать в свои танки гитлеровцы так и не научились.
Еще взрыв — осколки накрыли один из уцелевших «цундаппов». Мотоциклисты, искавшие спасения за «пантерой», стали ее жертвой. Пробитая корма танка задымилась, заполыхала… Жаль, наслаждаться этим зрелищем было некогда.
Збыслав и Дмитрий в третий раз натягивали толстую тетиву гранатометного арбалета. Бурцев поставил очередную гранату на боевой взвод, уложил в выемку бегунка, глянул в снежную бойницу. «Пантера» горела вовсю. Выскочившие из пылающего ада танкисты неподвижно лежали у гусениц. В каждом — по две-три стрелы. На одном занимался огнем черный промасленный комбинезон.
Грохот… Оглушительный грохот. Внутри горящего танка рвались боеприпасы. Раз, другой, третий… Башня «пантеры» отделилась от корпуса, приподнялась в облаке дыма, перевернулась, грузно повалилась вбок.
