– Невзначай и громом может убить, – сказал Серега. – А если умеючи – ни один враг не подойдет… Да брось ты свой фикус! Глядеть тошно!
, – Валька под ним жить будет, – засмеялся Толька. – Землянки-то когда еще готовы будут!.. А гранаты, ребята, и вправду давайте пока не трогать. Винтовка – самое милое дело. Особенно если карабин маленький, легкий. Гранату еще изучать надо, одним запалом может пальцы пооторвать.
– Винтовку тоже надо знать, – сказал Ленька. – Дадут тебе затвор разобрать, а ты ни в зуб ногой. Давайте такой кружок устроим – военного дела!
– А кто нас учить будет? – спросил Сашка.
– Сами. Кто что знает, тот и расскажет. А можно кого-нибудь из взрослых попросить.
– Нет, взрослых нельзя – оружие отнимут, – сказал Серега. – Как узнают, так и отнимут. Лучше самим. А для оружия склад устроим, чтобы никто не знал. Натаскаем туда винтовок разных, патронов, наганы достанем. Будем как партизаны.
– Да про партизан что-то не слыхать. Наверно, не будет их у нас, – пожалел Толька.
– А чего из-за двух недель собирать-то! – ответил ему Сашка. – Все равно фриц дольше тут не продержится. Лучше в Красную Армию пойти.
– Одно другому не мешает. Видно, у нас сплоховали. В других местах небось давным-давно отряды собрали. Немцы придут, а там их встретят как полагается… У нас бы так!
– А может, и у нас отряд будет.
– Когда уж теперь! Что мы, не узнали бы, что ли!
– Да, а знаете, кого я видел? – перебил всех Толька. – Угадайте! Ни за что не угадаете!..
– Лося! – сделал самое невероятное предположение Ягодай.
– Нет! Человека. Все равно не угадаете. Знаете, кого? Мамисова отца! Виктора Николаевича! Помните, он еще в тот год у нас в Лукино был? А потом его за лыжи-то посадили.
– Не может быть! – удивились ребята. – Ему «же два года дали. Он в Старой Руссе сидит.
– Два года и прошло как раз. Не мог я обознаться. Такой же, как был, – бородка остренькая, в очках и в шляпе. И штаны такие же, с кожаными заплатами. Я в Мануйлове был – мать посылала. Иду, гляжу – он мне навстречу. Как раз около избы Кругловых. А дядя Алексей на крыльце стоит, выпивши. Глаза опухли, красные, лохматый весь. Поздоровались они, а Виктор Николаевич и говорит: «У меня к тебе, Алексей Петрович, дельце есть…»
– Чего это он с пропойцей компанию водит? – удивился Ленька.
– Ты слушай, не перебивай. Ну вот. Дядя Алексей глядит на него и думает небось, что это ему спьяну примерещилось. «Ты, – говорит, – откуда взялся?» А тот отвечает: «Из Старой Руссы иду». Тут дядя Алексей и скажи: «Про тебя болтали, будто в тюрьме сидишь». Виктор Николаевич засмеялся, прошептал ему что-то потихоньку, я не расслышал, потом подтолкнул его к двери и сказал: «Пойдем, пойдем, потолкуем». Не знаю уж, о чем они толковали…
