— Тогда я внимательно слушаю.
Он снова взглянул ей в глаза:
— Понимаете, надоело мне малодушничать. Я хочу вам доверить тайну, которую носить в себе уже не могу. Я только что вам солгал. Я не ушел. Я долго звонил, а потом толкнул дверь. Дверь оказалась открытой. Я вошел и увидел Машу.
Хренов опять замолчал. Чтобы ему помочь, Далила осторожно спросила:
— Маша была убита?
— Да. Она в прихожей лежала. В луже крови.
— Вы испугались и сразу ушли?
— Нет. Я растерялся и долго стоял. Ноги словно вросли в пол. А может, я был там недолго, но мне показалось — вечность.
— Что вы увидели?
— В открытую дверь было видно гостиную, накрытый празднично стол, посуда, бокалы, мой любимый пирог. Это было ужасно. Она словно меня ждала.
Хотя нет, об этом я позже подумал, а в тот жуткий момент струсил и не думал о Маше. Я думал лишь о себе.
Да, еще вспомнил, в прихожей были рассыпаны белые лепестки. Их было много, рассыпаны, словно снег.
В первый миг я хотел позвонить в милицию, но испугался, что меня обвинят в убийстве, и убежал. Собрал с пола лепестки и убежал.
— Зачем собрали? — удивилась Далила.
— В прострации был, действовал неосознанно.
Видимо, хотел узнать, кто был у Маши. Я сам не очень-то в цветах разбираюсь, цветочнице лепестки показал, она сказала, что это хризантемы, даже вид назвала.
— Вам это о чем-то сказало?
Хренов задумчиво покачал головой:
— Не-ет.
Далила поняла, что он раздумывает, стоит ли говорить, и попросила:
— Пожалуйста, не скрывайте от меня ничего.
Он грустно кивнул:
— Хризантемы любит Наташа Верховская, теперь Замотаева: Машенька эти цветы не любила. Она подтрунивала над сестрой: «Хризантемы — цветы для покойников: искусственные на вид и без, запаха».
Хренов потряс головой и воскликнул:
— Ужас! Представляете, а я убежал! Мне очень стыдно. Даже Андрей об этом не знает.
Он жалобно взглянул на Далилу и с надеждой, что ему возразят, как ребенок спросил:
— Я, наверное, трус?
Она пожала плечами:
— Не знаю. Вряд ли. В нашей стране так поступил бы любой. Во всяком случае, многие. Маше было уже все равно, а вы спасались от неприятностей.
— Да-да, я спасался. Меня и без того затаскали, допросы-расспросы. А скажи я, что был там…
Хренова передернуло. Далила поспешила заверить:
— Вы правильно поступили.
Он согласился:
— Да, с житейской точки зрения я правильно поступил. Менты разбираться не любят, кого схватят, того и сажают. Разум-то понимает: я не мог спасти Машу, а душа все равно болит.
Далила его пожалела: сменила тему и вскоре ушла.
