- Дело сделано, - сообщил Сергей, вернувшись к Гарпагу. - Все, кажется, прошло гладко.
- Да, - согласился старик. - Гладко. Очень гладко.
- Что-то не нравится тебе?
- Я не верю в легкие победы. Любое дело имеет не только начало, но и конец. Здесь же конец не близок, и я не берусь предсказать его. Все может случиться... Ты готов к смерти?
- Не совсем. Хотелось бы еще пожить.
- Ты молод. У тебя еще могут быть дети. А мой род прервался. В этом уже почти нет сомнения. Давай договоримся, если у нас будет выбор, первым умру я.
- Откуда такие мрачные мысли? Я уверен, что все кончится хорошо. Ведь он один, а нас двое. Да и на серьезного противника он не похож. Просто псих какой-то. Ему бы сейчас хорошего врача.
- Об этом говорить рано. Мы еще не одолели голокожего. Вначале нужно сломить его силу, лишить того, что помогает ему идти путем зла.
- Что требуется от меня?
- Уйти подальше в пустыню. То, что я буду делать, нельзя наблюдать непосвященным.
Когда на рассвете Сергей вновь отыскал Гарпага, тот выглядел как давно остывший, брошенный без погребения мертвец. На плотно сжатых губах и смеженных веках лежал принесенный ветром песок, тело было холодным и твердым, как мрамор, одеревеневшие растопыренные пальцы напоминали когти хищной птицы, ни одна жилка не вздрагивала под кожей. Однако при первом же прикосновении Гарпаг открыл глаза и вполне осмысленно уставился на Сергея. Быстрые конвульсии пробежали по его телу, он глубоко вздохнул и сел.
- Было трудно? - спросил Сергей.
- Нелегко. - Гарпаг принялся энергично растирать свои мышцы. - Хотя раньше я проделывал такое неоднократно, но всякий раз при этом был кто-то другой, тот, кого я должен был спасти. А сегодня мне пришлось одновременно быть и целителем, и исцеляемым. Нужно было, пройдя по грани, отделяющей жизнь от смерти, не только не поддаться искушению вечного покоя, но и успеть сделать все, что положено в таких случаях делать бхайлаву.
- И сколько теперь придется ждать?
- Дня два-три. Когда придет время, я это почувствую. А пока будем искать камни для голокожего. Глупо было бы сейчас умереть от жажды. Заодно я расскажу о шебаутах все, что доступно твоему пониманию. Вы великий народ, голокожие, но головы у вас устроены совсем по-другому.
За два дня они облазили сотни барханов, перерыли тонны песка, через их руки прошло множество разнообразных камней, абсолютное большинство которых старик забраковал на месте. Самый пристрастный недоброжелатель не смог бы упрекнуть их в недостатке усердия. Пищу и воду теперь раздавал другой абориген, зрячий на оба глаза, но беспалый. Подавая Гарпагу полный до краев черпак, он всякий раз касался культей песка у его ног, выражая этим покорность и почтение.
