— Сначала к гостинице «Эллит», — сказал Яков Блюмкин, садясь в автомобиль рядом с шофером и с удивлением осознавая, что совершенно, полностью, абсолютно спокоен (было бы правильнее определить это состояние, как безразличие к собственной судьбе).
У себя в номере гостиницы он тщательно, со старанием переоделся: черный костюм-тройка, белая рубашка, запонки из янтаря, повязанный аккуратным узлом модный галстук (крупные белые горошины по темно-зеленому полю), начищенные до блеска ботинки с тупыми носами; костюм завершала темно-серая фетровая шляпа, из-под которой выбивалась копна густых, слегка вьющихся черных волос.
Взглянув на себя в зеркало, Яков Блюмкин даже улыбнулся:
— Хорош! Прямо этот… лондонский денди.
Когда он занял место в автомобиле, шофер Петр Евдокименко присвистнул и панибратски хлопнул юного террориста по плечу:
— Ну ты, парень, даешь! Прямо первый фраер из Марьиной Рощи! Что, к мамзели едем?
— Без хамства, товарищ, — Яков Блюмкин смерил шофера таким властно-уничтожаюшим взглядом, что у того в буквальном смысле слова отвисла нижняя челюсть. — К Первому дому Советов.
— Слушаюсь!
В квартире П. П. Прошьяна в Первом доме Советов (в нее был превращен номер-люкс бывшей гостиницы «Националь») нервничали. Как только появился Блюмкин, на него накинулся «Три Пэ» (такая была дружески-партийная кличка у товарища Прошьяна, квадратного гражданина ниже среднего роста, всегда почему-то потного):
— Что за расхлябанность! Время идет!.. Вы срываете мероприятие! Уже второй час, — он потел все сильнее. — Я как руководитель мероприятия от ЦК…
— Так, может быть, — перебил «Три Пэ» Яков, — вы как руководитель мероприятия сядете в автомобиль и возглавите акцию в посольстве?
Хозяин номера осекся.
— Ладно, — сбавил тон Прошьян. — Вот, забирайте. — В комнате, где происходила «последняя инструкция», третьим был Николай Андреев, и Блюмкин заметил, что лицо его буквально пылает. «От волнения, что ли? Или перенервничал, пока меня ждал?» — В этих свертках бомбы. И вот еще — два револьвера.
Смертельный груз рассовали по портфелям.
— Пошли, Николай, — спокойно сказал Яков.
— Будьте осторожны! — прозвучало им вслед. Когда они сели в автомобиль — Блюмкин рядом с шофером, Андреев позади, — Яков вынул из портфеля револьвер и осторожно сунул его Петру Евдокименко:
— Спрячьте. Может понадобиться. — Свой револьвер у Блюмкина, как всегда, был с собой под полой пиджака и, вынув его из кобуры, он переложил «верного друга» в портфель.
