Но слежка ничуть не беспокоила Юса. Наоборот — успокаивала. Он знал — его могут схватить в любой момент. И рано или поздно обязательно схватят. Выпустили его с непонятной целью, и как только цель эта будет достигнута — за ним придут. Но это значило: пока его не схватили, его будут оберегать. Не дадут волоску упасть с его головы. Иначе зачем вся эта слежка? Зачем было выпускать из больницы? О том, что будет, когда его все-таки схватят, Юс думать не мог и не думал. Впереди виделся только кромешный, невыразимый ужас. Не умещавшийся в рассудке.
Поглощая пищу, Юс чувствовал, как тело становится больше, сильнее, напитывается жизнью, — это успокаивало. Тело выстраивало барьер против всего внешнего, набиралось сил на то время, когда Юса все-таки схватят. Конечно, Юс боялся, что его могут отравить, — но боялся не так сильно, как всего остального, и, кроме того, очень хотел есть.
А еще он перестал писать. Он пробовал — и это было как зарядка поутру. Нудно, тягостно, скучно. Ни проворной, легкой радости в пальцах, ни удовольствия от последнего штриха, готового целого. Удачно или нет — было безразлично. Припомнив как-то одну из прежних задумок, Юс купил булку, масло и джем и, заготовив две дюжины здоровенных сэндвичей, просидел над этюдом полдня. Доев последний сэндвич, посмотрел презрительно на измаранный лист бумаги, медленно разорвал в клочки и вытер о них руки. Ему доставило удовольствие медленно, с хрустом раздирать бумагу. Чувствовать, как пальцы рвут волокна, мнут жесткую ткань листа. Юс сложил клочки в стопку и разорвал. Сложил еще раз и, покраснев от натуги, снова разорвал пополам.
Через неделю у Юса кончились деньги. Он пошел в дизайн-студию и отнес старые эскизы. Но эскизы у него не взяли, а менеджер — долговязый потный парень с серьгой в ухе и серебряным кольцом в носу — сказал, раздавив окурок в кофейном блюдце, что свято место пусто не бывает. За тот дизайн едва не пришлось платить неустойку, и это Юс должен, а не ему должны. И вообще, где он пропадал столько времени? Юс показал на свое лицо.
— Ну, и какое мне до этого дело? — осведомился менеджер, закуривая очередную сигарету.
— Мне деньги нужны, — сказал Юс. — А вы мне не выдали еще за позапрошлую работу, за рекламу.
— Ты не понял? Мы из-за тебя чуть не въехали на три косаря. Катись-ка ты отсюда, — менеджер, глядя в потолок, сложил губы сердечком и выпустил изящное дымное кольцо.
— Но ведь не въехали же, — терпеливо объяснил Юс. — Я ведь раньше сколько делал, и авральных. И все проходило. А сейчас со мной неприятности, а вы мне мое заплатить не хотите. И ведь много. Нехорошо это.
