В одном Гильберто был прав: учиться владеть оружием оказалось нелегко, и не только в физическом отношении. Выяснилось, что боевое искусство — это вовсе не та игра, которой я научился от отца. Скажем, прежде мне и в голову не приходило задуматься, как правильно держать посох. Оказалось, что каждому виду оружия, в зависимости от его размеров, веса и поражающих свойств, присуща своя, особая техника использования. В отличие от прочих занятий, на которых крупицы получаемых сведений тонули в море бесконечно повторяющихся общих рассуждений, каждое занятие у Гильберто давало мне что-то новое. Неудивительно, что, хотя по части повторений этот учитель, пожалуй, превосходил всех прочих, заниматься с ним мне было интереснее всего.
— Леррис, если пользоваться посохом правильно, он может оказаться гораздо более эффективным оружием, чем нож. Но это если ПРАВИЛЬНО, а ты держишь его как... — Гильберто умолк и пожал плечами. — Так, что мне и сравнить не с чем.
Поначалу я делал неправильно решительно все. Правда, то же самое относилось и к остальным — кроме Тамры и Кристал. Тамре Гильберто почти не делал замечаний, разве что мимоходом, а Кристал уделял лишь ненамного больше внимания.
Что же до меня... Похоже, у меня руки росли не из того места.
— Леррис... не напрягайся ты так! РАССЛАБЬСЯ!
Невозможно сосчитать, сколько раз мне довелось услышать эти слова, прежде чем удалось более-менее освоить основные движения. После мы стали работать в парах, сначала с Гильберто или одним из его учеников, потом друг с другом. Так и вышло, что я сошелся с Тамрой один на один вовсе не так, как бы мне того хотелось.
Мы стояли на противоположных концах нарисованного белого круга, обозначавшего место проведения учебного поединка. Небо над стеклянной крышей (что для конца лета было, скорее, исключением, чем правилом) затягивали облака, что придавало свету сероватый оттенок.
Тамра улыбалась. Прямо-таки лучилась. Только каким-то не греющим душу светом.
— Каковы правила, магистр Гильбертов — спросила она, ловко держа гладкую середину посоха, оба конца которого имели смягчавшую удары защитную обивку. Смягчавшую — да не очень. На руки она натянула толстые перчатки.
На меня она смотрела как на насекомое или неодушевленный предмет.
— Тамра... — начал было Гильберто, но покачал головой. — Правила просты: запрещаются удары по суставам и в пах.
— Годится, — откликнулась Тамра.
Правила устраивали и меня, а вот выражение ее лица и та легкость, с которой приняла она стойку — вовсе нет. Хотя я на голову превосходил ее ростом, был, надо думать, вдвое сильнее и в последнее время добился некоторых успехов. Так, во всяком случае, говорил Деморсал — один из учеников Гильберто.
