— Ой, как все сложно! — Юрок наполнил железный стакан и, проверяя, нет ли течи, приподнял его вверх. — Видно, не зря Феодосия от вас сбежала. Вот я и предлагаю выпить за ее здоровье.
— Со здоровьем у нее все в порядке, — сказал Кузьма. — Здоровье Фуцела меня беспокоит гораздо больше. Жаль, если он через нас пострадает. Ведь неплохой в сущности мужик.
— Лучше умереть на бабе, чем на горшке! — Юрок одним махом опустошил стакан.
— Кстати, а что такое Фуцел? Имя или кличка?
— Ух, забористая! — Юрок кулаком вытер слезы, выступившие на глазах. — Фуцел — это кличка. Означает — богатый человек.
— В самую точку, — констатировал Кузьма, принимая свою порцию.
После третьего или четвертого стакана (Венедим по-прежнему сохранял воздержание) решили, что пить без закуски западло. Добавили еще по одной и отправились на поиски приличной корчмы, однако тормознулись возле компании темнушников, у которых Кузьма незамедлительно приобрел объемистую баклагу.
Эти темнушники, в отличие от Юрка, принадлежали к другой семье и о папе Кашире отзывались без должного пиетета, что чуть не стало причиной ссоры. Впрочем, Кузьме удалось помирить забияк, благо что под рукой имелось универсальное средство, годное как для разжигания, так и для тушения конфликтов. Правда, после всех этих передряг ведро с водярой изрядно облегчилось.
Те же самые темнушники, взявшие назад все несправедливые слова и согласившиеся, что папа Кашира — «центровик, каких мало», указали на дорогу к ближайшему злачному месту, где с клиентов драли втридорога, зато была гарантия, что тебя не отравят какой-нибудь тухлятиной.
Хозяин, выглядевший так, словно сюда он попал непосредственно из котла с расплавленной смолой, в которой варятся особо стойкие грешники, первым делом поинтересовался, чем собираются расплачиваться его гости.
Когда Кузьма предъявил блестящую красную пуговицу с золоченым ободком, хозяин высказался с грубоватой простотой, так свойственной людям его ремесла:
— На кой ляд мне одна? Куда я ее пришью? Себе на залупу? Гоните вторую до пары и гуляйте здесь хоть до завтра.
— Не боишься, что мы тебя разорим? — поинтересовался Кузьма, присовокупивший к первой пуговице еще одну.
— Мне-то чего бояться! Пойло у вас свое, а моих деликатесов много не сожрешь. Бояться нужно вам. Попозже сюда местные шалавы подвалят. Уж они вас точно разорят.
В первом пункте своего пророчества он оказался прав. Жаренные с грибами ящерицы годились не для всякого желудка. Теперь, дабы окончательно убедиться в прозорливости хозяина, надо было дождаться шалав.
