Две недели у него была полоса удач. Нет, он не выигрывал каждый заезд — это было невозможно, — но каждый день после работы он изучал поток цифр, быструю смену победителей и побежденных, места и заезды, и каждую ночь он становился богаче. Иногда, придя поздно ночью после выступления в баре «Кинг Луи», он просиживал с этими цифрами до следующего вечера, рассчитывая и мечтая, складывая и отделяя. И с каждым днем он все больше запутывался в своих махинациях. Чью ставку украсть? На чье имя поставить? Кто выиграл сегодня? Кто проиграет завтра? Но у него все получалось, сердце пело от радости до вчерашнего вечера, когда он получил выигрыш за две недели, почти восемьдесят тысяч. ВОСЕМЬДЕСЯТ ТЫСЯЧ! И он решил остановиться. Взять наличными и смыться.
А теперь сто восемьдесят тысяч долга.
И все из-за одной ставки, одного телефонного звонка.
Большая ставка. К черту эту ставку!
— У меня для вас много денег, — сказал Альберт Кастилья своим высоким, приторным голосом. — Вильмас Бой в третьем заезде в Гольфстриме. — Он помолчал. — Двадцать штук.
Сэл лихорадочно соображал: «Вильмас Бой? Вильмас Бой? Какой еще Вильмас Бой?»
— Хорошо? — спросил Альберт Кастилья.
«Третий в Гольфстриме? Кто там еще заявлен?» — Сэл уже достал список участников.
— Вы приняли ставку? — поинтересовался Кастилья.
— Э... м... — Сэл запнулся. — Если я не перезвоню вам через пять минут, ставка принята.
— Пять минут?
— Да.
— Хорошо.
Он схватил списки участников и листал страницы, пока не нашел третий заезд в Гольфстриме. Он просмотрел его.
«Какой еще Вильмас Бой? — подумал он. — Эта кляча ни за что не выиграет. Победит Трансформер». Сэлу было ясно, что даже если не он, Вильмас Бой не войдет в число призеров. Ни за что. У шести остальных участников шансы были как у Вильмас Боя.
Сэл чувствовал, как учащенно забился пульс.
Одну минуту! Одну минуту! В его ушах звучал голос его сицилийской бабушки: «Сальваторе. Помни. Не то, что ты ЗНАЕШЬ. Не то, кого ты ЗНАЕШЬ. А то, ЧТО ты знаешь. И то, КОГО ты знаешь. Помни».
Альберт Кастилья никогда не делал больших ставок. Почему вдруг сегодня? Почему на этот заезд? Почему на эту лошадь?
Сэл вспомнил — он слышал, что Альберт Кастилья ездил в прошлом году в Майами на кого-то работать. Вернулся с девушкой-колумбийкой. И когда та забеременела, женился на ней.
Может это что-то значить? И если да, то что? Вдруг этот Альберт Кастилья что-то знает о заезде?
«К черту, — сказал себе Сэл, — не может такого быть».
