Его маленькие узенькие глазки уловили едва заметное движение вверх по тропе.
Бендич поднял левую руку, что означало «замри — опасность». И отряд вдруг растворился, исчез в утренних сумерках, словно и не было пяти человек, еще минуту назад осторожно поднимавшихся в гору.
Звуки в горах живут дольше, чем на равнине. От перевала к перевалу летят крик о помощи и мелодия победной песни. Но еще дольше здесь задерживается запах. Он пропитывает камни и травы, уходит вместе с дождем в землю и остается в корнях деревьев. Капля пота расскажет в горах, кто ты, куда идешь и кто твой враг. Но как глухой не услышит эхо, так и человек без собаки не разберется в мире запахов.
Пять черных мокрых собачьих носов, по Носу на каждого, выследили, вынюхали людей Бендича. Несколько человек в большой брезентовой палатке спали, затушив костер. Это был отряд абхазского ополчения, который после штурма Сухуми дошел до реки Кодори, туда, где в горах Сванетии укрылись оставшиеся в живых грузины…
И вдруг рука Бендича снова взлетела вверх.
— Что случилось?! — глазами стрельнул Василек, молодой боец — только из учебки спецназа, перебрасывая «Калашников» из-за спины.
— Что случилось? — немой вопрос застыл во взгляде Жилы, худого сержанта, свитого из мускул и сухожилий.
— Что случилось? — Бокун и Волков вскинули головы к небу.
«Так принюхивается волчья стая, — мелькнуло у Бокуна, — стоит вожаку почуять опасность».
— В лагере собаки, — едва слышно бросил Бендич.
Бокуну показалось, что он тоже различает запах псины, постепенно приобретающий очертания. Он вытянул шею, вбирая ноздрями воздух и закрыв глаза.
На черном экране век появилось пять рыжих собачьих морд. Анатолий был почти уверен, что их было именно пять.
— У абхазов пять собак, — тихо сказал старлей.
Лица солдат преобразились. Тревога сменилась глубокой ненавистью.
В армии Бокун наконец понял: у каждого человека должен быть враг. Человек может существовать только как отражение собственного врага: без врага он ноль, пустое место. Для солдата спецназа самым опасным врагом стала собака.
— Мы — волки, — часто повторял Бокун. — Стая волков. Мы презираем слабость, а еще сильнее мы презираем слабых людей. Это слабые люди, чтобы защитить себя от нас, волков, придумали собак…
— Почему ты думаешь, что это абхазы? — спросил Бокун.
— Сейчас в Кодорском ущелье умирает от голода несколько тысяч грузинских семей. Абхазы шли туда.
— Тогда нам нечего их опасаться?
— Если это мародеры, то да. Но мы не можем рисковать.
