— А что ж ты тут тогда делаешь, командир? — тихо спросил Бурлак. — Нет, ну я понимаю, базу янки к облакам запустить, чтоб больше не морозили ни в чем не виноватых студентиков. Но...
— А заложники? — Сарматов зевнул. — Они что, виноваты? И потом, видно, судьба у нас такая. Если разобраться, из-за чего наши казаки в русско-японскую воевать перлись? Тоже ведь не за свою хату кровь проливать приходилось... Приказ есть приказ. — Сарматов сурово посмотрел на подчиненных. — Удивительно, какое это простое и емкое слово. Ладно, отставить разговоры, всем спать!
Опять за речным поворотом зарычал гиппопотам. А там, где-то впереди, катила свои воды знаменитая Лимпопо...
Ох, не ходите, дети, в Африку гулять!
* * *
Больно хлещет по голым ногам высокое степное разнотравье, развевается на ветру золотистая грива Чертушки.
— Эге-ге-ге-гей! — кричит мальчишка, не в силах сдержать переполнивший его душу восторг. — Эге-ге-ге-гей!
Конь несется как стрела. Скачет так, что только пыль из-под копыт летит по степи. Мчится на самую макушку старого кургана, потом вниз, к балке, оттуда на берег реки и, наконец, на полном ходу врубается в прохладную, прозрачную воду Дона-батюшки.
Пацаненок вылетает из седла и ныряет вниз головой. От прохладной воды тело поначалу цепенеет и душу охватывает восторг. Мальчишка долго плывет под водой, с каким-то восторженным интересом рассматривая речное дно. Постепенно тело привыкает к температуре воды и становится тепло.
А потом он лежит на берегу, подставляя ласковым солнечным лучам худые мальчишечьи плечи. По реке медленно-медленно проплывает баржа. На корме сидит старик и ловит рыбу, попутно обозревая давно знакомые берега.
Чертушка пасется неподалеку. Щиплет сочную прибрежную траву, изредка поглядывая на пацаненка большими умными глазами.
* * *
... — Подъем, командир! — кто-то трясет Сарматова за плечо, вырывая его из сладкого сна. — Вставай, майор, идти пора.
— Что такое? — Сон моментально прошел. Сарматов вскочил на ноги. — Что, уже время? Не может быть.
— Нет, не время, — Алан оглянулся по сторонам. — Я тут патруль заприметил. Чуть сам не засветился.
— Какой патруль? — спросил Сарматов, окончательно проснувшись. — Чей? Правительственный?
— Нет, повстанцы. Три человека здесь бродили.
— В какую сторону они прошли?
— Туда, — Алан махнул рукой на юг. — Они только что прошли, минуты три назад.
— Что за ерунда?.. Кто у нас часовой? Ко мне его, быстро!
Через мгновение часовой стоял навытяжку перед Сарматовым, переминаясь с ноги на ногу. Это был новичок в команде и он растерянно глядел на командира, как будто чем-то провинился.
