Буратино стоял напротив, смотрел снизу вверх, держа в руках большую, чуть ли не с него, алюминиевую кружку.
— Что тебе надо? — натужно, с трудом ворочая языком, спросил я.
Он поставил кружку на пол, беззвучно задвигал челюстью, зажестикулировал, указывая то на меня, то на лоджию.
— Не понимаю, — помотал я головой. В голове шумело, в глазах рябило, как в телевизоре, включенном на пустой канал.
Буратино отбежал к лоджии и, приглашая, замахал рукой.
— Хочешь, чтобы я пошел за тобой?
Он быстро закивал и скрылся на лоджии.
Я тяжело поднялся и на ватных ногах последовал за ним. Никогда не боксировал на ринге, но мне казалось, что именно так чувствуют себя боксеры после тяжелейшего нокаута. Разница лишь в том, что мне не челюсть своротили, а душу вывернули.
Когда я вышел на лоджию, Буратино уже стоял на верстаке и держал в руках карандаш. Увидев меня, он начал, как ломом, долбить карандашом верстак. Держал он карандаш как-то странно, и когда я присмотрелся, то понял, что пальцы у него вывернуты в противоположную от ладони сторону.
— Ты неправильно держишь карандаш, — сказал я и показал, как у человека сгибаются пальцы.
Буратино страшно рассердился на замечание, задвигал челюстью, завращал глазами и снова с удвоенной силой принялся долбить верстак. Только тогда я наконец обратил внимание, что стучит он по карандашной надписи, оставленной вчера.
«Придумай вместо этой безделушки такое устройство, чтобы я мог говорить».
«Только над этим все время голову ломал!» — чуть не вырвалось у меня, но я промолчал и принялся усиленно растирать виски. Задачка еще та! На электронном уровне для искусственного интеллекта эту проблему вроде бы решили, но вот для механической куклы... Кто мог подозревать, что у нее может проявиться интеллект?
И все же задачку я решил буквально сразу. Точнее, не решил, а нашел выход из ситуации, чтобы отвязаться. Сел на стул, достал из ящика верстака пищик, которым пользуются актеры кукольного театра, подложил под язык и пропищал:
— Такое устлойство устлоит?
Вынув пищик изо рта, я положил его у ног Буратино.
— Только не знаю, как ты будешь дуть в него.
Буратино отшвырнул карандаш в сторону, внимательно посмотрел на пищик, на мой рот и снова на пищик. Затем наступил на него ногой, и пищик неожиданно завибрировал.
— Пловелка свука — лас, два, тли...
«Что ему стоит ветер устроить...» — ошарашенно подумал я, и в памяти всплыло, как куклы на стене качались от непонятного сквозняка.
