Когда все закончилось, она приподнялась на тахте, оперлась ладонью о мою грудь и заглянула в глаза.
— Она прогуляла уроки?
Я обреченно вздохнул.
— Нет. Говорит, в школе прохудилась крыша, класс залило талой водой, и их отпустили.
Любаша вскочила с тахты, собрала одежду и скрылась в ванной. Минуты через три она вышла оттуда уже одетой.
— Мне пора.
Я натянул трусы, встал.
— Ладно.
Помог ей обуть сапоги, надеть пальто.
— Пока.
Не глядя, она чмокнула меня в подбородок и выскочила за дверь.
— До завтра? — крикнул я вдогонку.
— Я позвоню, — донеслось с лестничного марша.
Вот, значит, как... Я выглянул на лестничную площадку. Со стены на меня насмешливо пялилась желтая рожица.
— Тебе бы все хиханьки да хаханьки... — мрачно пробормотал я и закрыл дверь. Ощущение светлых надежд, царившее в душе после посещения Оксаны, улетучилось без следа. Насмотрелась Любаша американских фильмов, где что ни отчим, то обязательно похотливый педофил, и теперь, похоже, переживает...
Я принял душ, надел спортивный костюм и, выйдя на лоджию, взялся за уборку. Заготовки сдвинул на середину верстака, щепу и крупную стружку сложил в ящичек, а мелкую стружку и опилки смел в мусорное ведро. Больше я сегодня работать не собирался — не было настроения. Сварил супчик из пакета, поужинал, отрешенно глядя в беспросветный мрак за окном. Такой же беспросветный, как и в моей душе. Оставалось надеяться, что все образуется и на старости лет легкий ветерок от крыльев синей птицы из волшебной сказки развеет мое одиночество. Неужели сказочные истории происходят только с Золушками и только в юном возрасте? Надежда умирает последней, но пока она жива, теплится последняя искорка, я буду верить в сказку со счастливым концом. А что мне еще остается?
Бесцельно послонявшись по квартире, я включил телевизор, но больше пяти минут смотреть не смог. Настолько паршиво было на душе, что ничего в жизни не хотелось. Разве что удавиться.
Тогда я прошел на кухню, достал из шкафчика начатую бутылку водки, налил сто граммов, принял как снотворное и направился спать. Авось утром все утрясется и мир предстанет перед глазами не таким мрачным. Хотя бы с проблесками света.
