— Я, — староста моргнул утвердительно, будто кивнул. «Забавно, черт, моргает, — Игнат с трудом, но сдержал улыбку. — Нервный тик, сопровождающий артикуляцию, здорово обогащает его речь. Визуально, конечно. Этакая мимика интонаций получается, будто у мультипликационного персонажа. Неужели вот этот вот мультгерой всем здесь верховодит? Неужто он сумел до смерти напугать матерого туриста-экстремальщика?»
— Виктор Анатольевич, — Федор не спеша повернулся к Фокину, — предъявите, пожалуйста, господину старосте служебное удостоверение.
Только и требовалось от Вити, что молча да солидно сверкнуть корочками. Ан нет! Взыграло ретивое. Доставая ксиву, Витя оставил позицию вблизи руля, бодро переместился на край арены, поближе к окружающей «Ниву» публике и затараторил, жестикулируя со скупой лихостью истинного трибуна.
Хвала духам, трибун Витя догадался соврать. Врал нескладно, однако убедительно. С его слов выходило, что москвичи ищут пропавшего телевизионного репортера по имени Андрей методом прочесывания самых труднодоступных населенных пунктов в окрестностях шоссе, возле которого в последний раз видели откомандированного в провинцию телевизионщика. Про путеводную нить мрачных догадок, которые привели поисковиков в Еритницу, Витя, хвала духам, умолчал.
Староста слушал внимательно, моргал, точно кивал, а в какой-то миг вдруг стал озираться. Как будто впервые увидел толчею земляков вокруг. Вскинул удивленно брови, как будто спрашивая: «А чегой-то вы все здесь делаете?»
Уловив настроение лидера, народные массы пришли в движение. Народ начал расходиться. Люди уходили без особенной спешки, но и не мешкая. Затопали, зашаркали подошвы, зашуршали одежды. К оратору Фокину поворачивались спинами все, кроме старосты. Сконфуженный Виктор замолчал.
— Радостно видеть в Еритнице интеллигентных гостей, — сказал староста, сопроводив подмигивание улыбкой. — Пойдемте в до... до... до...
Он еще и заикался. Причем, когда заикался, переставал моргать, наоборот, выпучивал глаза.
— ...В до... до... до...
«В дом» — давно поняли интеллигентные гости, но терпеливо ждали окончания предложения-приглашения, ибо умная вежливость заключается не в том, чтобы «помочь» заике, а в том, чтобы не замечать его заикания.
«Может, у него была когда-то легкая контузия? — думал Сергач, стараясь сохранять обычное выражение лица. — Эко складно начал мужик трепаться, и нате вам — заклинило бедолагу».
— ...до... до... в дом пройдемте, — староста моргнул с облегчением, повел носом в сторону «Нивы». — Машину можно оставить открытой. У нас в деревне не воруют.
