– Сергей за станицей, у кладбища, кузниц наставил, набрал кузнецов, куют в день и ночь... сохи да бороны... Я к нему: ты, мол, что своеволишь?! А он говорит: «Ныне наша воля: мужики одолели в Черкасске – знать, Дону распахану быть, а мне быть богату. Я, баит, ныне на все станицы борон да сох наготовлю, пойду торговать, как иным и не снилось...»
– Купец! – со злостью воскликнул Степан. – Что же, Фролка, придется ему отрубить башку.
– Брату?! Да что ты, Степан Тимофеич! – испугался Фролка. – Ты ярлык ему напиши, что ковать не велишь. Он меня не послушал, а тебя забоится, отстанет...
– Кого-то он сроду страшился! – прервал Степан. – А ты ему так и скажи, что разом снесу башку и всем ковалям и каждому, что за россошки возьмется... Бояр накликать на казачьи земли не дам!..
– Крови не было б, Стенька! – задумчиво сказал Фрол, гордясь в душе, что он брат такому великому атаману. Вначале у него с языка просто не шло даже имя Степана. В гордости братом он не мог его называть без величания по отцу. А теперь вдруг братняя теплота и заботливость залила все его существо, и захотелось сказать ласково, как когда-то давно-давно. – Крови не было б, Стенька! – сказал он. – Сергей мужиков скопляет. Там беглых к нему прибралось уж с два ста человек.
– Упрямый козел все ладит свое! Скажи ему: пахотны земли – на Волге. Пусть Волгу идет воевать, а у нас на Дону за такие дела – без пощады... Да кузнецам скажи то же. Да ты им вели, чтобы шли ко мне в городок в Кагальницкий, там много работы, а то и сюда – и в Черкасске им дела хватит. Нам ныне сабли ковать!..
– Знамо, сабли! – кивнул понимающе Фролка.
– Разумный ты взрос казак. Я не чаял, что ты столь разумен, – сказал Степан. – Вот что, Фролушка, я в поход. Ты тут без меня остаешься. Вестей прознавай. Чуть что – посылай гонцов.
– А ты где же будешь?
– Найдут, не иголка! – с усмешкой ответил Степан. – Так ты, брат, в Черкасске жить не ходи, да не сиди и в верховьях. Кто на Дон какими путями пойдет к Корниле – и ты бы все ведал. А для того ты садись в моем городке... Да кто будут беглые разных земель – и ты их принимай, пусть живут... И семью мою береги, – добавил Степан. Он знал, что вернее Фрола никто не сумеет сберечь Алену с детьми.
Повелительный тон атамана снова заставил Фролку почувствовать расстояние между собою и им.
– Степан Тимофеич, а ты, не во гнев, куды же в поход? На Азов?
– По братню завету, – ответил Степан. – В станицу прискачешь – вели там казачке своей пекчи пироги. И я за тобою как раз к горячим поспею!
