— Чем же вас не устраивает ваша жизнь?
— Я никогда не делал то, что хотел. — Предвидя Викино удивление, Макс заговорил торопливо, сбивчиво:
— У нас семья адвокатов. Дед адвокат, отец адвокат, брат отца. Когда мы росли, мне всегда твердили о долге. Ты должен, ты старший, ты надежда родителей. Отец всегда говорил о своей профессии, как о будущей моей. У меня и в мыслях не было противиться родителям. У нас Никита сопротивлялся за двоих. Из-за этого он для родителей был вечным бельмом на глазу. «Наш младшенький — большой оригинал». Это предупреждение для гостей, чтобы не удивлялись, если Кит что-нибудь выкинет. Я всегда должен был в одиночку нести тяжкое бремя родительских надежд. «Адвокат не может себе позволить иметь непрестижную машину». «Адвокат не может себе позволить дешевую мебель». Эти постулаты я выучил в детстве. Сказок не помню, а эти отцовские фразы помню. Клиент должен быть уверен, что нанятый им адвокат процветает. Что он востребован. Раз он востребован — значит, он профессионал.
— Не вижу здесь ничего плохого, — встряла Вика.
Нервные пальцы Макса наконец-то сломали сигарету, и табак рассыпался по столу. Одним движением он смел его в пепельницу.
— Я никогда не задумывался — хорошо это или плохо. Прилично учился, неплохо работал. Даже если уверен был, что человек совершил грязное преступление, находил лазейки. Короче, почти всегда мне удавалось вытащить клиента. Но при этом я никогда, Вика, не любил свою работу. Понимаете? Никогда не любил ее так, как, например, Кит любит свою фотографию. Там, на краю серого коридора, я понял, что он прав. А я — нет. Он прав, что плевал на чужие мечты, он взрастил свои! Это важнее.
— А как же долг? — тихо спросила Вика.
— А я и не знаю теперь — какие они, мои мечты… — закончил Макс, не расслышав ее вопроса. Он поднялся и вышел из кухни. Минуту спустя вернулся л, не вспомнив, зачем вернулся, ушел. Вика слышала, как он ходит по гостиной, не находя себе места. Она помыла и убрала посуду, а он все мерил шагами комнату. Вика постояла в раздумье некоторое время перед тем, как решиться войти в гостиную.
— А ваша жена.., что с ней?
Макс, похоже, обрадовался ее интересу. Показал ей на кресло и сам сел напротив. Настольная лампа обозначила светом теплый доверительный кружок на столе.
— До сих пор нет точного диагноза. Ее смотрели столько врачей, что в глазах рябит. У каждого свое мнение. Но от этого не легче — ее организм не борется.
— Вы, кажется, разговаривали с лечащим врачом?
