– А именно? Надеюсь только, что ты не присоединишься к ее требованию обновить дом?
– Нет. Теперь, когда я обзавелась собственным кабинетом, дом меня вполне устраивает. По-моему, мы должны подарить ей телевизор.
– Телевизор? Я их не выношу!
– Но ведь мы купим его не для тебя.
– Как это тебе пришло в голову?
– Когда ты брал телевизор напрокат, чтобы смотреть состязания на Кубок Дэвиса, он доставил ей столько удовольствия!
– Но это же совсем другое дело! Он включался, только когда передавали состязания, и никакого вреда принести не мог.
– Папа, это только ты не смотрел ничего, кроме состязаний. А тетя включала телевизор гораздо чаще. Миссис Паллик говорила мне, что они даже пили чай в гостиной, чтобы смотреть передачи, и несколько раз, когда я возвращалась домой раньше обычного, я заставала тетю Элис перед телевизором. Она смущалась, краснела и выключала его с каким-нибудь извинением.
– И правильно делала. Вот так же она прячет дурацкие романчики, которые берет в библиотеке.
– Но почему? Если тебе не нравятся телевизионные передачи, это еще не значит, что они не должны нравиться ей. Иногда передают очень интересные вещи. А смотреть все подряд незачем. Я и сама смотрю телевизор у Манделей.
– Ну, они, конечно, должны испробовать все новомодные изобретения!
– Телевизоры изобретены уже довольно давно, и своим телевизором они пользуются разумно, как выразился бы ты.
– И ты серьезно думаешь, что твоя тетя Элис тоже будет пользоваться им разумно?
– По-моему, это не наше дело. Знаешь, я подумала об этом только вчера, когда она заглянула в мой кабинет и сказала: «Ты сидишь у себя в кабинете, твой отец – у себя. Мне следует снять комнату в каком-нибудь пансионе, все-таки было бы не так одиноко».
– Не понимаю, откуда эти жалобы на одиночество. Она почти каждый день где-нибудь бывает, и ей никто не мешает приглашать к себе по вечерам знакомых.
– Ее знакомые принадлежат к тому кругу, где по вечерам в гости без мужей не ходят, а тебе не интересны ни они, ни их мужья. И мне тоже. Ты сам это знаешь.
– Я знаю, что с возрастом она становится все более истеричной, и я не уверен, что нам следует ей потакать.
– Это климакс.
Мартин поморщился, но Лиз спокойно продолжала:
– Мы должны учитывать, что у нее наступает критическая фаза. Я считаю, что ей следует показаться доктору. Теперь от этого дают всякие таблетки.
Мартина покоробила подобная прямолинейность, как она коробила его всю жизнь. Но Лиз либо не заметила, какое впечатление произвели на него ее слова, либо решила не обращать на это внимания. Она сказала умоляюще:
