Обед закончился, ждали, покуда не поднимется отец, затем все последовали за ним в гостиную. Излишняя чопорность и роскошь, наследие былых дней, особенно поразили Джой, когда горничная поставила перед Бертой массивный серебряный поднос с тяжелым кофейным сервизом прошлого века.
– Этот кофейный сервиз принадлежал моему прадеду, – с гордостью сказала Берта, поймав ее взгляд.
Не желая омрачать столь торжественное событие и в то же время не умея кривить душой, Джой пробормотала что-то невнятное.
– Вам, уроженке Нового света, наш быт должен показаться странным. Полковник Кэри, наш американский друг, о котором я уже упоминала, посмеивается над нами, говоря, что мы живем в прошлом веке. Но отцу по душе наш образ жизни, и я с ним согласна. Традиция – великая вещь!
– А я не согласен, – сказал Ганс так тихо, что расслышали его только Берта и Джой.
Брови Берты насупились, но Ганс по-прежнему улыбался, и эта отчужденная ироническая улыбка так не соответствовала его юному лицу.
– Штефан рассказывал нам, что вы хорошая пианистка, – продолжала Берта, бросив взгляд на рояль. – Мы настроили рояль. Вы доставите всем нам большое удовольствие, мама давно уже не играет.
– Благодарю вас, – ответила Джой. – Но боюсь, что вы разочаруетесь.
Заговорил отец. И Берта стала переводить.
– Отец говорит, вы можете играть, когда он не занят делами. Когда он работает, его нельзя беспокоить.
За кофе разговор тянулся вяло, касаясь лишь повседневных дел. Джой трогали неловкие попытки родных Стивена найти какую-нибудь тему, чтобы втянуть и ее в разговор. Впервые она почувствовала пустоту от сознания, что Стивен не принадлежит ей безраздельно.
Выпив кофе, она сказала:
– Простите, мне нужно подняться наверх. Энн сегодня встала очень рано. А я хотела бы разобрать багаж.
Она увела негодующую Энн, Ганс последовал за ними, и они втроем поднялись по лестнице. Наверху в коридоре Ганс остановился.
– Если вам понадобится моя помощь, располагайте мной, – сказал он, глядя на Джой и улыбаясь своей немолодой улыбкой. – Иностранке тут не так-то легко!
– Благодарю вас, Ганс. К счастью, Стивен тут не иностранец.
Он стоял, в замешательстве глядя на нее, словно хотел сказать нечто важное.
– О, конечно! Я совсем забыл. Я был еще мальчишкой, когда он… уехал.
И, церемонно поклонившись, он повернулся и пошел обратно по коридору.
Открыв дверь своей комнаты, Джой с удивлением увидела, что чемоданы, которые внес шофер, горничная уже распаковала, и вещи разложены по местам. Манера такого обслуживания, неслышно проникающего в самое сокровенное, заставила Джой почувствовать себя вдвойне чужестранкой.
