Она покачала головой:
— Нет, отец мой.
Ван Бурх нахмурился. Она должна научиться общаться с людьми вне церкви.
— Я познакомлю тебя с несколькими людьми — и женщинами, и мужчинами. Ты будешь встречаться с ними в ресторане за завтраком, за обедом и вечером за ужином.
— Но как я смогу ужинать с ними? Ведь я совсем не пью.
— А тебе и не придется пить ничего спиртного. Вполне можно ограничиться безалкогольными напитками. Ты будешь говорить, что ты монахиня, снявшая с себя обеты.
— И не подумаю!
Он вздохнул:
— Аня, в ближайшие дни нам предстоит создать для тебя подходящую легенду, а это потребует времени. Тебе надо будет многому научиться и многое запомнить. Ты будешь заниматься этим день и ночь вместе со всем остальным, что потребуется. За это время ты должна привыкнуть к неизвестному тебе доселе миру. Заявления о том, что ты отказалась от своих обетов, — временная легенда для тебя.
Она упрямо сказала:
— Но я же просто физически не могу произнести такое!
Голландец сел за свой рабочий стол. Он указал на стул перед собой. Аня присела и застенчиво поправила юбку. Ван Бурх на этот раз заговорил довольно резко:
— У тебя есть разрешение папы на время забыть о своих обетах. Но оно не подразумевает, что ты не должна подчиняться своим руководителям.
Воцарилось молчание. Потом Аня застенчиво опустила глаза и пробормотала:
— Извините, пожалуйста, отец мой.
Его голос как будто давил на нее:
— Не будь ты такой застенчивой! В данный момент ты не монахиня, Аня.
Тут она встрепенулась, и в ее голосе стали слышны твердые нотки. Посмотрев ему в глаза, она громко и уверенно сказала:
— Извините.
— Вот так лучше. Пока ты репетируешь свою основную роль, ты будешь говорить всем, что ты — отказавшаяся от своих обетов монахиня.
— Хорошо, отец мой.
Голос ван Бурха чуточку смягчился.
— Люди, с которыми я тебя познакомлю, не будут с тобой об этом говорить. Я предупрежу их, что это очень болезненная для тебя тема.
— Благодарю, отец мой.
Ван Бурх еще раз внимательно посмотрел на нее.
Потом решился:
— Аня, я знаю, что ты очень волевой человек, очень умный. Но годы, проведенные в лоне церкви, сделали тебя, скажем так, очень в некоторых отношениях уязвимой. Эта уязвимость, если не справиться с ней, может стать роковой и для тебя, и для того человека, с которым ты отправляешься выполнять задание. Если ты не сможешь подавить в себе эту черту или хотя бы контролировать ее, мне придется искать кого-нибудь другого для выполнения поручения.
