— Забудь об игре. Купишь Италию в следующий раз.
Когда-нибудь Дуну придется принять сомек.
Герман продолжал лежать с закрытыми глазами, и Грей удалился.
***
Дни шли, и силы постепенно возвращались к Герману.
Вскоре он смог доковылять до комнаты, где одну из стен занимал огромный дисплей компьютера, на котором медленно вращалась голограмма Европы 1914д. Как бы там Дун ни хвастался, Герман сразу увидел бесчисленные доказательства того, что он ничего не понимает в Международных Играх. Он даже не умел учиться на собственных ошибках.
Вслед за оккупацией Гвианы последовало бессмысленное нападение на Афганистан, который давным-давно подчинился Италии. Но теперь страна вышла из-под контроля и присоединилась к коалиции бывших сторонников Италии. В конце концов Герман устал от бесполезной злобы — теперь он мрачно наблюдал за тем, как позиция Италии ухудшается день ото дня.
Противники Италии были не так уж сильны. Их еще можно было разгромить — если б игра перешла в руки Германа.
Но когда в Англии вспыхнула революция, Герман снова начал бесноваться от бессилия.
С самого начала игры Герман установил в Итальянской Империи подобие мягкой диктатуры, позволяющей местную автономию. Таким образом, народы не чувствовали себя угнетенными. Революции были изначально обречены на провал. Всякое восстание жестоко подавлялось, тогда как территории, отказавшиеся бунтовать, щедро награждались.
Прошли годы с тех пор, как Герман перестал беспокоиться за положение внутри Италии.
И только когда в Англии началась революция, Герман обратил внимание на деятельность Дуна во внутренних делах империи. Дун издал целый ряд бессмысленных законов и обложил население большими налогами, резко обозначив грань между богатыми и бедными, сильными и слабыми.
Мало того, он начал проводить политику угнетения национальных меньшинств, заставляя все без исключения народы учить итальянский, в результате чего компьютер выдал неизбежную картину — народное негодование, мелкие бунты и, наконец, революция.
Что делает этот Дун? Он же не может не видеть, к чему приводят его действия. Наверняка он понимает, что делает что-то не так. Любой другой человек давно бы уяснил, что эта игра не его класса, и продал Италию, пока не поздно.
Наверняка…
— Грей, — произнес Герман, набрав номер, — этот Дун…
Он умственно отсталый?
— Если и так, то это наиболее охраняемая тайна на всем Капитолии.
— Он таких глупостей наделал, я глазам своим не верю.
Такое впечатление, что он полный дурак. Он все делает не правильно. Все делает наоборот, будто назло. Это вообще обычная манера его поведения?
