Лолла-Воссики обернулся по сторонам — ничего, пустые стены церкви. Тогда он закрыл здоровый глаз. И увидел водоворот, вихрь, белое сияние, кружащее вокруг и гонящее черный шум прочь. Его сновидение подошло к концу — он понял это, стоило только закрыть глаз. Перед ним простиралась сияющая тропинка, целая дорога, сверкающая, как небо в полдень, рассыпающая лучи, словно заснеженный луг под ясным солнцем. Он уже видел, куда ведет эта тропинка. Вверх по холму, переваливает на другую сторону, снова взбирается на холм и заканчивается у дома, стоящего на берегу полноводного ручья. У дома, где живет бледнолицый мальчик, которого обыкновенным глазом не увидишь.
Теперь, когда черный шум отступил, он снова двигался бесшумно. Он сделал вокруг дома круг, еще и еще один. Никто его не услышал. Изнутри доносились смех, вопли и крики. Счастливые дети ругались и ссорились друг с другом. Строгие голоса родителей. Если б не различие в языках, он бы подумал, что находится в родной деревне. Посреди братьев и сестер, вновь вернувшись в радостные дни, когда отец его был еще жив.
Бледнолицый человек, Элвин Миллер, вышел из дома и направился в отхожее место. Чуть спустя появился мальчик и быстрым шагом, словно чего-то боялся, пересек двор. Прикрикнул на закрытую дверь. Сейчас, когда глаз был открыт, Лолла-Воссики видел только, что кто-то переминается с ноги на ногу рядом с отхожим местом и кричит. Но только он закрыл глаз, как лучащийся ярким сиянием мальчик появился вновь, и голос его музыкой разнесся по ферме, словно птичья песенка над речной гладью, хоть слова этой песенки были глупы — слова самого обычного ребенка:
— Если ты сейчас не выйдешь, я наделаю прямо перед дверью, тогда-то ты попляшешь, вляпавшись прямо в мои дела!
Тишина. Лицо мальчика обеспокоенно вытянулось, и он стукнул себя кулаком по лбу, как бы говоря: «Дурак, дурак, дурак». Элвин-младший поднял голову, посмотрев куда-то вверх; открыв глаз, Лолла-Воссики увидел, что из отхожего места вышел отец и что-то говорит мальчику.
Пристыженный Элвин ответил ему. Отец переспросил. Лолла-Воссики снова закрыл глаз.
— Да, сэр, — сказал мальчик.
Наверное, опять заговорил отец, только теперь Лолла-Воссики уже не слышал его.
— Извини, пап.
Затем отец, должно быть, ушел, потому что маленький Элвин тут же скрылся в сарайчике, бормоча что-то себе под нос, чтобы никто не услышал. Но Лолла-Воссики слышал все, что он сказал.
— Построил бы еще один туалет, все бы было нормально.
