— Послушайте, вы только послушайте, — удивился Армор. — Он уже второй раз называет Гаррисона убийцей.
— Вместе с тем он выругался, что мне очень не понравилось.
— Видите ли, преподобный, если он действительно пришел из Карфагена, то говорить он учился у людей, которые считают, что «черт побери» — это нечто вроде знака препинания, запятой. Послушай, Лолла-Воссики, этот человек, его зовут преподобный Филадельфия Троуэр, и он является священником Господа Иисуса Христа, поэтому будь любезен, не прибегай в его присутствии к ругательствам.
Лолла-Воссики понятия не имел, что такое священник, — подобные люди в Карфаген-Сити ему не встречались. Поэтому он подумал и решил, что священник — это то же самое, что и губернатор, только лучше.
— Ты будешь жить в этом очень большом доме?
— Жить здесь? — спросил Троуэр. — О нет. Это дом Господа.
— Кого?
— Господа Иисуса Христа.
Лолла-Воссики слышал об Иисусе Христе. Бледнолицые частенько поминали это имя — в особенности когда злились или намеревались соврать.
— Очень злой человек, — покачал головой Лолла-Воссики. — Он живет здесь?
— Иисус Христос — любящий и всепрощающий Господь, — возразил преподобный Троуэр. — Он будет жить здесь, но не так, как живет в доме обычный белый человек. Сюда будут приходить добрые христиане на богослужение, будут здесь петь псалмы, молиться и выслушивать слово Господне — здесь мы будем собираться. Это церковь — во всяком случае, будет таковой.
— Здесь Иисус Христос говорит? — Лолла-Воссики подумал, что было бы любопытно повстречаться с этим могущественным бледнолицым лицом к лицу.
— Нет, сам он не говорит. Я говорю за него.
С подножья холма донесся рассерженный зов женщины:
— Армор! Армор Уивер!
Армор сразу засуетился:
— Ужин уже готов, вот она и зовет, а она страшно сердится, когда ей приходится по нескольку раз меня кричать. Пойдем, Лолла-Воссики. Пьяный ты или нет, если хочешь хорошо поужинать, можешь пойти со мной.
— Надеюсь, ты примешь приглашение, — сказал преподобный Троуэр. — А после ужина я научу тебя словам Господа нашего Иисуса.
— Самое очень важное, — сказал Лолла-Воссики. — Вы обещаете не бросать меня за решетку. Я не хочу тюрьмы, я должен искать зверя сновидения.
— Мы не будем тебя никуда бросать. В любое время, когда сочтешь нужным, ты можешь покинуть мой дом. — Армор повернулся к преподобному Троуэру. — Видите, как краснокожие начинают относиться к белому человеку, пообщавшись с Уильямом Генри Гаррисоном? Выпивка и тюрьма — все, что они знают.
