Лолла-Воссики выпил из бочонка два глотка, и медведь пропал.
Вскоре Лолла-Воссики наткнулся на дорогу, проложенную белым человеком, и, ступив на нее, почувствовал, как она забурлила под его ногами, словно река. Течение дороги потащило его за собой. Он сначала споткнулся, но, удержав равновесие, выпрямился и с бочонком на плече зашагал туда, куда его вели. Краснокожие не любили ходить по дорогам белого человека — в сухую погоду их земля чересчур тверда, а в дождливую превращается в лед, да и колеи, оставленные колесами проехавших повозок, хватают за ноги, словно руки бледнолицего, ставят подножки, так и норовят опрокинуть. Но эта земля, как ни странно, была мягкой, словно весенняя трава на речном берегу, — только надо было идти в нужном направлении. Свет уже не сиял где-то впереди, он заключал в мягкие объятия, и Лолла-Воссики понял, зверь его сновидений очень, очень близко.
Дорога трижды пересекала воду — два маленьких ручейка и один поток, и над каждым из больших тяжелых бревен и крепких досок, с самой настоящей крышей, которой белый человек обычно украшал свои дома, был возведен мостик. На первом мосту Лолла-Воссики надолго задержался. Он никогда не слышал о таком. Он стоял там, где должна была течь вода, однако мост был настолько крепким и прочным, а стены его — такими толстыми, что он вообще не видел и не слышал воды.
Зато чувствовал ненависть реки. Лолла-Воссики слышал, как она злится, как ей хочется добраться до моста и унести его. «Таков путь белого человека, — подумал Лолла-Воссики. — Белому человеку обязательно нужно покорять, отнимать от земли принадлежащее ей».
И все же, стоя там, он заметил еще кое-что. Хоть огненная вода практически выветрилась из его тела, черный шум на мосту звучал значительно тише. Впервые за долгое время он расслышал зеленую тишину. Как будто этот черный шум отчасти исходил от реки. Как так может быть? Река никогда не держала зла на краснокожих. И вещь, созданная руками бледнолицых, не способна приблизить краснокожего к земле. Однако здесь он вновь ощутил зеленую тишину. Лолла-Воссики поспешил дальше по дороге; может быть, когда зверь сновидения разбудит его, он сможет это объяснить.
Дорога вливалась в широкие луга, на которых стояло несколько строений белого человека. И множество повозок. Стреноженные и привязанные лошади мирно паслись на мягкой траве. Слышались звон металлических молотков, стук вгрызающихся в дерево топоров, скрежет пил и прочие звуки, издаваемые убивающим лес бледнолицым. Город белого человека.
