Когда старушка подняла руки, полы ее накидки разошлись,
открыв взгляду Скалли страшную рану. Похоже, старушке выстрелили прямо в сердце, в упор, из револьвера сорок пятого калибра. Старого сорок пятого, с мягкими свинцовыми пулями, от которых остаются раны хуже, чем от разрывных.
Но человек, которому выстрелили в сердце, должен быть… мертв?
Старушка смотрела на Скалли с печальной улыбкой.
Плохо понимая, что делает, дрожащей рукой Скалли потянулась к старику, сняла с него шляпу…
И, увидев люстру сквозь дырку в его голове, лишилась чувств.
— До чего мы докатились, — сокрушенно проговорил старик. — До низкопробного шарлатанства. — Он подобрал с пола шляпу и прикрыл свою простреленную голову. — А ведь как замечательно все начиналось…
— Бывало, мы годами сводили их с ума, — мечтательно произнесла старушка. — А теперь в нашем распоряжении только одна ночь.
— Все равно, нельзя так давить на психику. Когда мы в последний раз преследовали людей?
— Когда совершали двойное убийство. До того, как над домом нависло проклятие.
Старик досадливо поморщился:
— Мне надоел этот дилетантизм. Детский сад какой-то.
Старушка взяла его за отвороты пальто и встряхнула с силой, неожиданной для таких хрупких ручек.
— Если мы не будем стараться, нас вычеркнут из всех туристических справочников. И так в прошлом году ни одна живая душа не заглянула.
— Ну почему ты выбрала Сочельник? — вопросил старик. — Почему не Хэллоуин?
— В Хэллоуин никто не страдает от одиночества, — резонно ответила старушка. И добавила со значением: — А Рождество бывает раз в году.
Старик ностальгически улыбнулся, припомнив кое-что из дней минувших, кивнул:
— Да, ты права. — Скосив глаза вниз, задумчиво сказал: — Эти двое и впрямь какие-то неприкаянные. Стоит показать им, что такое настоящее рождественское одиночество.
— О да, — сказала старушка, обворожительно улыбнувшись своему кавалеру. — Теперь я верю, что скоро святки.
Люстра погасла, и комната опять погрузилась во тьму. Пронзительная вспышка молнии высветила две крепко обнявшиеся фигуры. Сквозь раскаты грома послышался жуткий смех.
Ну и черт с ней, с этой дверью, решил Малдер. Стена там кирпичная, подумаешь. В конце концов, можно подняться на галерею. Вот только лестница куда-то пропала.
Ладно, раз нет лестницы, воспользуемся тем, что есть. Малдер прошелся по комнате, подыскивая предмет обстановки, который мог бы лестницу заменить.
Столик? Низковато, да и ножки у него ненадежные, резные. Вот кресло, пожалуй, подойдет лучше.
