Вейл поцеловал ее. Девушка крепче прижалась к нему, и в этот миг лошади замедлили бег.
— Вот мы и дома, — тихо сказал Вейл. — Теперь, дорогая моя, мы с тобой в безопасности. Я доскажу тебе свою историю, в доме.
Карета остановилась, и Новелла увидела из окна каменные ступени, покрытые красным ковром. Лакей в живописной ливрее спустился по ним и открыл дверь кареты. Вейл вышел и помог сойти Новелле. Держась за руки, они поднялись по ступеням, на них с обеих сторон были высечены гербы.
Дом с множеством окон, в которых отражался лунный свет, поражал своей грандиозностью.
Внутри он был не менее впечатляющим. Великолепный холл. Необычайно красивая лестница с перилами из хрусталя и золота.
Седой дворецкий поклонился Вейлу.
— Добро пожаловать домой, милорд.
— Давно я здесь не был, Уотсон, — расчувствовался Вейл. — До чего же приятно вернуться!
— В гостиной вас ждут шампанское и сэндвичи, милорд, — доложил Уотсон. — Ее светлость удалилась спать. Она подумала, вы поймете ее.
— Да, конечно. Я не знал точно, когда мы прибудем, так что ее светлости трудно было бы нас дождаться.
За разговором дворецкий сопровождал хозяина и гостью на противоположный конец холла.
Ошеломленная происходящим, Новелла крепко держалась за руку Вейла. Он завел ее в огромную комнату, роскошнее которой девушка не видела.
Массивные канделябры лучились сотнями огней. Камин и золоченая мебель, без сомнения, были сработаны братьями Адам. Матушка говорила Новелле, что больше собственного дома в елизаветинском стиле она любит только образцы палладианской архитектуры прошлого столетия.
На столе в углу молодых людей ждала бутылка шампанского в золотом ведерке со льдом.
Вейл налил два бокала, один он протянул Новелле. Дворецкий, поняв, что сделал все необходимое, удалился.
— А теперь, драгоценная моя, выпьем за наше счастье.
— Это твой дом? — спросила Новелла. — А дворецкий… он ведь называет тебя милордом…
— Теперь я наконец могу сказать тебе правду» — ответил Вейл. — Я — граф Харчестерский, а моя бабушка, которая будет твоей сопровождающей, — вдовствующая графиня Лонгитская.
Девушка замерла от удивления.
— Так ты… очень знатен! — воскликнула она. — А этот огромный дом…
— Я хочу, чтобы ты полюбила его так же, как я, — улыбнулся Вейл. — А теперь, моя дорогая, я прошу тебя стать моей женой.
Новелла ошеломленно воззрилась на него.
Он взял из ее руки бокал, поставил его на стол и привлек девушку к себе.
— Ты и представить себе не можешь, — признался Вейл, — как тяжело было изо дня в день видеть тебя и не иметь возможности сказать, как я люблю тебя. Мне так хотелось поцеловать тебя!
