— И… что же? — Фиона непонимающе пожала плечами.
— Наверное, люди, живущие на протяжении многих лет бок о бок, способны читать мысли своих близких, — с грустной усмешкой сказал герцог. — Отец каким-то образом разузнал о моих планах.
Последовала напряженная пауза, и, не выдержав, Фиона просила:
— Что… произошло?
— Находясь на смертном одре, он заставил меня поклясться на дирке — длинном шотландском ноже, что я никогда не буду искать контакта с Ианом. Это самая священная и торжественная клятва, которую только может дать шотландец.
— О нет! — вскрикнула Фиона.
— Я колебался, но был вынужден исполнить его волю. Отчасти потому что он умирал, отчасти потому что, несмотря на все его ошибки и недостатки, я всегда почитал его и восхищался им. Сыграла роль и привычка безоговорочно подчиняться ему во всем.
— Представляю, как вам было трудно, — задумчиво произнесла Фиона.
— Для себя я сделал небольшую оговорку: если Иан сам захочет связаться со мной, то я отвечу на его порыв, ведь в таком случае инициатива будет исходить не от меня.
Фиона сцепила пальцы в замок.
— Если бы только Иан мог знать об этом! Он с такой надеждой ждал вестей от вас, когда ваш отец скончался, и долго отказывался верить, что вы тоже… отреклись от него.
— Может, мне следовало нарушить эту чертову клятву? — спросил герцог.
Вопрос показался ей настолько неожиданным, что она резко повернула голову и в изумлении расширила глаза. По тону, каким он его задал, было понятно, что для него очень важно получить ответ.
Некоторое время Фиона молчала. Герцог ждал, напряженно гладя на нее, ловя каждый ее вздох, прислушиваясь к каждому движению. По-видимому, он настраивался услышать нечто осуждающее, она ведь уже не раз в резкой форме высказывала о нем свое — как выяснилось, ошибочное — мнение.
— Принимая во внимание то, как много значат для такого человека, как вы, существующие в клане традиции и правила, — спокойно заговорила наконец Фиона, — думаю, нарушить клятву такого рода… данную при подобных обстоятельствах, было просто невозможно.
Она видела, как герцог с облегчением вздохнул, как смягчилось его лицо.
— Мне так хотелось, чтобы вы ответили именно так! — почти прокричал он. — Дорогая моя, вы — олицетворение всего того, что я мечтаю иметь и боготворить в жизни. Вы прекрасны не только внешне, но и внутренне.
Фиона покачала головой и махнула рукой, пытаясь остановить его.
— Вы не должны… говорить мне… подобные вещи… — Она смущенно кашлянула и отвела взгляд в сторону. — Мы разговаривали об Иане. Господи! Остается только сожалеть, что он сам обо всем не догадался. Ведь все могло сложиться по-другому, и его жизнь прошла бы более… счастливо.
