Голос Маристы прервался.
— Не терзай себя, дорогая, — сказала Летти. — Мне кажется, если ты заплачешь, графу это не понравится. Мужчины ненавидят женские слезы. Просто вежливо попроси его и постарайся сделать так, чтобы он почувствовал себя виноватым.
Мариста хотела возразить, что у нее это не получится, но тут впереди показался замок.
С тех пор, как им пришлось покинуть родной дом, она не могла без волнения смотреть на него.
Вот и сейчас при виде его красоты у нее сжалось сердце.
Замок был таким романтичным, и она так глубоко с ним сроднилась, что ей казалось, будто ее имя выбито на каждом камне.
Старый Руфус, и в былые времена не отличавшийся лихостью, медленно протащил коляску по аллее столетних дубов, через мостик над озером и, наконец, по склону, ведущему во внутренний дворик, откуда каменные ступени поднимались к окованной железом парадной двери.
Почти бессознательно Мариста отметила, что стекла в окнах отмыты до блеска, гравий перед входом тщательно разровнен, а ступени чисты, словно шейные платки, которые она стирала и гладила для Энтони.
— Бери поводья, и жди меня здесь, — сказала Мариста. — В разговоры ни с кем не вступай. Поняла? Я не хочу, чтобы ты вмешивалась в это дело, заводила какие-то отношения с графом или его друзьями.
Летти ничего не ответила, а Мариста вдруг поняла, что не следовало брать ее с собой.
Даже в простеньком ситцевом платье, которое ей сшила Ханна, и дешевой соломенной шляпке на золотистых волосах она выглядела так чарующе и трогательно, что, казалось, сошла с небес или явилась из цветущего сада.
Летти взяла поводья в свои маленькие ручки без перчаток, а Мариста открыла дверцу коляски, и спрыгнула на землю.
Сделав глубокий вдох, она гордо вскинула подбородок и Зашагала к парадному входу.
Вероятно, внутри кто-то услышал хруст гравия под колесами, потому что, когда Мариста поднялась по ступенькам, дверь была уже отворена.
В просторном холле она увидела четырех лакеев и дворецкого, который держался с важностью архиепископа.
Дворецкий выступил вперед и вежливо произнес:
— Доброе утро, госпожа!
— Я хотела бы видеть графа Стэнбрука.
Мариста с удовольствием отметила, что ее голос звучит спокойно и уверенно.
— — Я доложу о вас его светлости, госпожа, — ответил дворецкий. — Могу ли я узнать ваше имя?
— Мисс Мариста Рокбурн!
В эту минуту ей почудилось, будто предки с портретов на лестнице смотрят на нее с укоризной.
И все же на душе стало как-то теплее от того, что они остались на прежнем месте, что граф не выбросил их или не отправил на чердак как ненужный хлам.
