— Что касается меня, то это драма» которая очень легко может обернуться трагедией.
Уоррен нахмурился, вспоминая, в каком пребывал отчаянии, когда Эдвард подсел к нему в клубе, и как мучительны были раны, нанесенные ему Магнолией, даже спустя месяцы после отъезда из Англии.
Только когда он всецело погрузился в бытовые опасности, изматывающий труд и неудобства жизни в пустыне, образ Магнолии перестал неотступно преследовать его.
Он знал, однако, что страдания, перенесенные им по ее вине, оставили рубцы в памяти и сердце, которые не исчезнут до конца его дней.
В то время как он размышлял об этом, Надя перебирала в уме детали его повествования и наконец произнесла: , — Предположим, — когда вы увидите… эту даму опять… получится так… что вы поймете: вы по-прежнему любите ее, и захотите… простить ее, когда она… попросит вас об этом.
— Никогда!
Он выкрикнул это слово, охваченный внезапным приступом ярости, и сильно ударил кулаком по столу, от чего подпрыгнули стаканы.
— Никогда! Никогда! — повторил он. — Да будет вам совершенно ясно, Надя: я покончил с любовью, и если я действительно когда-либо женюсь, так как мне нужен наследник, то это будет брак по расчету, какой бывает у французов; именно такие браки в большинстве случаев оказываются самыми благополучными.
Презрительная ухмылка, исказившая его черты, казалось, придала большую выразительность словам, когда он добавил:
— Обжегшись на молоке, будешь дуть и на воду! Я никогда больше не позволю, чтобы меня так унижали!
— Могу понять ваши чувства, — молвила Надя. — Но в то же время, наверное, к лучшему, хотя вы этого пока не осознали, что вам сейчас стало ясно, чего стоит эта дама… прежде чем она стала вашей… женой, а не… потом., Подобная мысль раньше не приходила ему в. голову, и он согласился, что замечание Нади отнюдь не лишено смысла.
Уоррен живо представил себе, как стал бы реагировать после заключения брака с Магнолией на ее желание быть с Реймондом, а не с ним.
Или еще хуже: она могла постоянно высказывать сожаления по поводу того, что не живет в Баквуде и главное — упустила случай стать маркизой.
Ему пришлось бы ублажать ее, пытаясь умерить степень ее неудовольствия от того, что они живут в маленьком доме на территории поместья.
Теперь он убедился в правоте Нади: ему пришлось бы испытывать долгую и мучительную агонию, прежде чем он взглянул правде в лицо, а потому лучше было выдержать именно такой — мгновенный, резкий — удар, который нанесла ему Магнолия, едва не уничтоживший его.
