Глаза викария весело блеснули. Он перевел взгляд на Ратледжа.
— Я оказал тебе услугу и уговорил епископа, Бентли, причем в самое неудачное время. А теперь ты окажи мне услугу и позволь поговорить с милордом с глазу на глаз.
Как только оба молодых человека ушли, Амхерст положил шляпу на краешек стола.
— То, что утверждает Бентли, правда? — спросил он, снимая с рук перчатки и бросая их рядом со шляпой.
— Правда, черт бы его побрал. — Раннок опустился в кресло и жестом указал в сторону подноса с кофе. — Не хочешь ли?
Викарий не двинулся с места.
— Она носит его ребенка? Раннок, стиснув зубы, кивнул.
— Хотя мне кажется, она не такая дурочка, чтобы сказать ему об этом.
— И все же ты намерен выдать девушку замуж за кого-то другого? — печально спросил Амхерст. — Послушай, Эллиот, разумно ли это?
Раннок взъерошил пальцами волосы.
— Это всего лишь уловка, — признался он. — Фредди заупрямилась и заявила, что не хочет замуж за Ратледжа. Я тоже не хотел бы видеть ее связанной на всю жизнь с этим типом. Оставалось лишь увезти ее отсюда под каким-нибудь предлогом. Она всегда была хорошей девочкой, и я люблю ее как собственную дочь.
Амхерст подошел к чайному столику и налил себе чашечку кофе.
— Боюсь, что Ратледж прав, Эллиот, — заключил он, возвращаясь на свое место. — В глазах церкви они должны пожениться. Он может осуществить свою угрозу и обратиться в центральный суд. Конечно, это все без толку. Но грязи будет предостаточно. Однако если вы пожелаете предъявить Ратледжу кое-какие весьма неприятные обвинения — ты понимаешь, что я имею в виду, — и передать его в руки закона, то вы могли бы выиграть дело. Но для этого потребуется сотрудничество Фредерики. Вам придется заставить ее обвинить его в том, что на самом деле все происходило совсем по-другому.
Раннок долго смотрел в пустую чашку. Фредерика с самого начала не отрицала, что была активной соучастницей. И ее наивность Раннок несколько преувеличивал. Он хотел бы, чтобы Ратледж оказался полностью виноват во всем, но, черт возьми, это было не так!
— Я понимаю, к чему ты клонишь, — проворчал он. — Но Ратледж — шалопай и мерзавец.
— Ах, Эллиот, Эллиот, — пробормотал викарий, помешивая ложечкой кофе. — Когда мы молоды, никто из нас не бывает намного лучше, чем нас считают окружающие. Ты это знаешь. К тому же он уже не так молод. И я понял, что мне он даже нравится.
— Вот как? — проворчал Раннок. Амхерст усмехнулся:
— Да, представь себе. И Фредерике он тоже нравится. Иначе она никогда не поступила бы так, Эллиот. Ты наверняка знаешь, что человеку свойственно совершать легкомысленные поступки.
