Наконец он решился и спросил напрямик:
– Да где же он, наконец, этот ваш штаб?
– А там, куда мы идем, – ответил вооруженный. – Скоро сами увидите где.
– Но хотя бы в каком он месте, в каком примерно районе?
– Как вам сказать? – отозвался вооруженный. – Командование ведь не сообщает, что находится в таком-то месте, в таком-то районе. Ну, а где командование, там и штаб. Понятно?
Да, безоружному было понятно. Он был не дурак. Но он все-таки спросил:
– И что же, туда и дороги никакой нет?
– Дорога? – ответил его провожатый. – Дороги всегда куда-нибудь ведут. Сами знаете, к штабу по дорогам не ходят.
Да, безоружный это знал, он был не дурак, он был человек хитрый. Поэтому он спросил:
– И часто вам приходится ходить в штаб?
– Частенько, – ответил вооруженный. – Да, часто хожу.
Он был мрачен и все время смотрел куда-то в сторону. Местность он знал плохо. Порой казалось, что он сбился с пути, но все-таки продолжал шагать, словно ничего не случилось.
– А что, вы сегодня в наряде, что вас со мной послали? – спросил безоружный, впиваясь взглядом в своего провожатого.
– Такая у меня должность, положено вас сопровождать. Всех, кому нужно в штаб, я отвожу.
– Значит, вы вроде посыльного?
– Вот, вот, – подтвердил вооруженный, – именно посыльный.
«Странный посыльный, – подумал про себя безоружный, – даже дороги не знает. А может, он сейчас просто не хочет идти по дороге, чтобы я не узнал, где у них штаб? Может, они мне просто не доверяют?»
Да, если ему все еще не доверяют, это дурной знак. Безоружный упорно думал об этом. Правда, этот дурной знак еще не отнимал у него уверенности в том, что его и на самом деле ведут в штаб, а потом отпустят. Но ведь, кроме этого дурного знака, были и другие, куда более дурные: лес, который становился все гуще и которому не было конца, тишина, мрачный вид вооруженного человека.
– А секретаря вы тоже в штаб отводили? А братьев с мельницы? А учительницу?
Он выпалил эти вопросы единым духом, не задумываясь, потому что от ответа на них зависело все. И секретаря районной секции фашистов, и братьев с мельницы, и учительницу тоже в свое время увели из деревни. С тех пор их больше не видели, и никто не знал, что с ними сталось.
– Секретарь был фашистом, – ответил вооруженный, – братья служили в фашистских отрядах, а учительница была во вспомогательном.
– Я это просто так спросил, – спохватился безоружный. – Не вернулись они, ну вот я и спросил…
– Вот и я тоже говорю, – словно настаивая на чем-то, сказал вооруженный. – Они сами по себе, а вы сами по себе. Чего же тут сравнивать?
