– Ладно, я решил: сделаю тебе настоящий подарок. Самый дорогой, какой только могу.
– Какой? Что ты мне подаришь?
– Дикобраза.
– Мамочки!.. Ой, синьора! Синьора зовет!
Мария Нунциата кончала мыть последнюю тарелку, когда в стекло стукнул камешек. Под окном стоял Либерезо с большой корзиной в руках.
– Мария Нунциата, впусти меня! У меня для тебя сюрприз.
– Тебе нельзя заходить. А что у тебя там, в корзинке?
Однако в этот момент синьора позвонила, и Мария Нунциата исчезла.
Когда она вернулась в кухню, Либерезо уже не было. Ни в кухне, ни под окном. Мария Нунциата подошла к раковине и… увидела сюрприз.
В каждой тарелке, поставленной сушиться, прыгало по лягушонку; в кастрюле свернулась змея; суповая миска была полна ящериц, а слюнявые улитки оставляли разводы на прозрачном хрустале рюмок. В кадке с водой одиноко плавала старая золотая рыбка.
Мария Нунциата отступила на шаг, но тут у самых своих ног увидела жабу. Жаба, должно быть, была самкой, потому что с ней был весь выводок – пять крошечных жабят, которые маленькими прыжками скакали гуськом по черным и белым плиткам кафельного пола.
Корабль, груженный крабами
Перевод А. Короткова
В погожее апрельское воскресенье ребята с площади Деи Долори впервые в этом году отправились купаться. На голубом, по-весеннему новом небе сверкало веселое, молодое солнце. Заплатанные фуфайки трепыхались на ветру – мальчишки бежали по переулкам, круто спускавшимся вниз. Кое-кого уже обрядили в ботинки на деревянной подошве, которые громко стучали по булыжной мостовой. Почти все ребята были без чулок, потому что никому не хотелось возиться, натягивая их после купанья на мокрые ноги. Перепрыгивая через сети, расстеленные на земле, наступая на голые, с заскорузлыми мозолями ноги рыбаков, сидя чинивших порванные ячеи, ребята побежали на мол и быстро сбросили одежду на булыжники, которыми были вымощены его откосы. Все здесь радовало их: и терпкий запах гниющих водорослей и чайки, которые парили в небе, словно желая заполнить собою его необъятную ширь. Ребята спрятали одежду и башмаки в выбоинах между булыжниками, распугав при этом ютившихся там маленьких крабов, и принялись скакать нагишом с одного камня на другой, дожидаясь, чтобы кто-нибудь первым решился прыгнуть в воду.
Море было спокойное, но не прозрачное, а темно-синее, с ярко-зелеными бликами. Джан Мария, по кличке Марьяска, взобрался на высокий камень и шумно вздохнул, проведя большим пальцем под носом (это был его излюбленный жест, который он перенял у боксеров).
