Маленькие Джованнино и Серенелла попадают в сад богатой виллы, где каждое желание исполняется как будто бы само собой, и ни в чем не находят радости. Не знает ее и печальный бледный мальчик – владелец всех этих богатств. Прост вывод из этой простой истории: не в богатстве счастье! Но не в этом наивно-назидательном выводе прелесть рассказа, где автор ничего не объясняет нам, не рассказывает в своем авторском всеведении о владельцах сада и обстоятельствах их жизни, представляя нам самим найти жизненную мотивировку всего, что происходит в «заколдованном саду». И как раз этот прием позволяет нам увидеть все глазами героев рассказа, малышей, и потому сад сохраняет обаяние волшебной, сказочной необъяснимости.
Так и создается особый взгляд на мир, который Элио Витторини еще десять лет назад, характеризуя творчество Кальвино, назвал «реализмом со сказочным уклоном». Эту «сказочность» многие итальянские критики считают основной чертой рассказов Кальвино.
К таким «реалистическим сказкам» принадлежит и волшебный рассказ о том, как маленькая кухарка, знавшая лишь «трудную жизнь» – нищету, грязную работу, крики хозяйки, – встречает юного садовника – хозяина расцветающей природы, подобного только что сотворенному Адаму в райском саду, и как он впервые вводит ее в иной, прекрасный мир.
Мир детства и реальная жизнь не всегда противостоят друг другу, жизнь по-своему отражается в нем. Кончилась война, но продолжают играть в войну ребятишки с площади Деи Долори («Корабль, груженный крабами»). Но среди следов отгремевших боев они ведут битвы по-своему, так, как положено в мире детства: сражаясь по-рыцарски, свято почитая все законы чести. Конечно, настоящая война не такова, в этом убедились Джованнино и Серенелла: настоящая война – это уничтожение, гибель («Хороша игра, коротка пора»). И вот малыши теряют вкус к игре в войну и увлекаются игрой новой, куда более приятной: они просто-напросто войну уничтожают! Так входит в «сказку» антивоенная тема.
Однако Кальвино рисует и иную, справедливую и героическую, борьбу с оружием в руках – Сопротивление. Кальвино не скрывает и здесь жестокой стороны войны: грозным символом становится тропинка через минное поле, по которой бредет затравленный, гонимый ужасом человек («Минное поле»). С тончайшим мастерством раскрывает Кальвино психологию страха и обреченности; но не здесь сосредоточен для него главный интерес рассказов о войне. Не страх, а преодоление страха – тема рассказа «Страх на тропинке»: Бинда, тоже идущий в окружении смертельных опасностей, рискует ради общего дела, ради спасения жизни товарищей по отряду, он сознательно допускает все жуткие фантазии только потому, что уверен в победе над ними, в том, что у него хватит сил дойти и предупредить партизан. И обреченность может не вызвать сочувствия, если это обреченность предателя, которого ждет справедливое наказание, если чувство обреченности только выявляет его трусость и подлость («По пути в штаб»). Зато для мужества нет обреченности: даже в отчаянном положении, среди предателей раненый Том, превозмогая боль и слабость, находит спасение («Предательская деревня»).
