— У вас чувство юмора садиста. А сколько я здесь буду находиться?
— Это будет зависеть от обстоятельств.
— Каких?
— Пока рано об этом говорить.
— А вы не боитесь, что, когда я выйду отсюда, я пойду и пожалуюсь на вас. Похищение людей, как мне кажется, наказывается очень строго.
— Это если вы сможете пойти.
— В каком смысле?
— Может так получиться, что вы не сами выйдете отсюда.
— Мне к этому не привыкать, мужчинам нравится носить меня на руках.
— Вы хорошо держитесь, хоть вам и очень страшно. Мне импонируют такие люди. Будет жаль, если вас действительно придется выносить отсюда.
— Пугать уже больше не надо, хватит. Что вы все-таки хотите?
— Я вам уже сказал, Маша, я ничего не хочу от вас.
Достаточно и того, что вы здесь.
— Вы как, вы считаете себя нормальным?
— Абсолютно нормальных людей нет. — Он поднялся со стула. — Чувствуете себя вы, я вижу, удовлетворительно, какое-то время у вас будет еще слабость и, возможно, небольшая головная боль, но это скоро пройдет. Я доволен вами. Я сейчас принесу вам поесть.
— Не надо. Я объявляю голодовку.
— От этого выгадаю только я.
— Сэкономите на картошке?
— Нет. Просто у голодного человека слабеет воля.
— Она мне сильная и не нужна, я все равно не знаю, чего вы от меня хотите.
— Если вам будет что-то нужно, позовете меня.
— Я погремлю цепью вместо колокольчика.
— Вон за той дверью, — он указал на стену, к которой была прикреплена цепь, — удобства, необходимые каждому человеку.
Я, присмотревшись, увидела дверь, она была заклеена такими же обоями, как и стены, поэтому ее сразу трудно было увидеть.
— Надеюсь, там все продезинфицировано?
— Я врач, а врачи в вопросах санитарии — педанты.
— Будем надеяться, что вы если и не хороший врач, то хороший педант. Все, вы свободны.
— Свет оставить?
— Да. Если он мне не будет нужен, я разобью лампочку стулом.
— Лучше позовите меня. У вас сильный голос, значит, я услышу.
И он вышел. В замке провернулся ключ, и послышались удаляющиеся шаги.
Откуда он может знать о моем голосе? Я ему его еще не демонстрировала.
Когда я только проснулась, я еще не сознавала до конца, что происходит, тем более проснулась после сильного снотворного (и не слабого кошмара). Но сейчас я уже почти полностью пришла в себя, и во мне стало появляться бешенство — меня, как животное, посадили на цепь!
Редко, очень редко во мне появляется это чувство — бешенство, я даже не помню, когда такое со мной было, даже Вадик во мне вызывал не бешенство, а просто злость, хоть и очень сильную.
